Нить жизни

— Ваша честь, мы утверждаем что существуют две самостоятельные причины, по которым этот запрет должен быть сделан постоянным, и, более того, каждой из этих причин было бы достаточно. Во-первых, этот человек занимается пророчеством, то есть деятельностью, запрещаемой как общим законом, так и специальным юридическим актом. Он обыкновенный прорицатель, проходимец и шарлатан, наживающийся на доверчивости публики. Он, конечно, более хитроумен, чем простой цыган, предсказывающий судьбу по руке, астролог или медиум, но в некотором смысле более опасен. Он, пытаясь ввести всех в заблуждение, ссылается на современные научные методы, чтобы придать своим чудесам не подобающее им значение. Мы пригласили сюда в суд ведущих представителей Академии наук, которые со знанием дела могут засвидетельствовать абсурдность его притязаний.

— Во-вторых, если даже утверждения этого человека справедливы — допустим это ради дискуссии, — м-р Вимс позволил своим тонким губам растянуться в едва заметной усмешке, — мы убеждены, что его деятельность противоречит общественным интересам вообще и противозаконно наносит ущерб моим клиентам в частности. Мы готовы привести многочисленные юридически оформленные доказательства того, что этот человек опубликовал или дал повод к публикованию различных высказываний, убеждавших публику обходиться без неоценимых преимуществ страхования жизни, нанося тем самым громадный ущерб их благополучию и финансовому положению моего клиента.

Пинеро встал со своего места.

— Ваша честь, могу я сказать несколько слов?

— Что именно?

— Я уверен, что могу упростить ситуацию, если мне позволят провести короткий анализ.

— Ваша честь, — прервал его Вимс, — это абсолютно противоречит правилам.

— Терпение, м-р Вимс. Ваши интересы будут соблюдены. Мне кажется, что в этом деле нам нужно больше ясности и меньше шума. Если д-р Пинеро в состоянии сократить процедуру, выступив на этой стадии, я склонен разрешить ему это. Продолжайте, д-р Пинеро.

— Я согласен, что многие люди аннулировали свои страховые полисы в результате этих высказываний, но мои оппоненты не смогут доказать, что поступившие таким образом понесли урон. Это правда, что «Смешанное страхование жизни» вследствие моей деятельности потерпело ущерб, но ведь это естественный результат моего открытия, которое сделало их полисы столь же устаревшим предметом, как лук и стрелы. Если на таком основании может налагаться запрет, тогда я открою фабрику по изготовлению масляных ламп, а потом обращусь в суд с просьбой наложить запрет на деятельность компаний «Эдисон» и «Дженерал Электрик» и лишить их права производить лампы накаливания.

Я согласен, что мой бизнес — предсказание даты смерти, но отрицаю, что занимаюсь магией — черной, белой или всех цветов радуги. Если предсказания с помощью точных научных методов являются противозаконными, тогда служащие «Смешанного» давно занимаются противозаконным бизнесом, поскольку они заранее рассчитывают точный процент тех, кто умрет в течение года из любой данной большой группы населения. Я предсказываю смерть в розницу, «Смешанное» предрекает ее оптом. Если их действия законны, как могут быть незаконными мои?

М-р Вимс торопливо пошептался со своей командой, потом повернулся к судье.

— У нас есть предложение, ваша честь. Если д-р Пинеро объяснит сейчас теорию и практику своего так называемого метода, тогда ученые смогут сообщить суду свое мнение по поводу обоснованности его претензий.

Судья вопросительно взглянул на Пинеро.

— Добровольно я на это не пойду, — ответил Пинеро. — Правильна моя теория или нет, в любом случае будет опасно, если она попадет в руки дураков и мошенников, — он повел рукой в сторону группы профессоров, сидевших в первом ряду, помолчал и зло усмехнулся, — и они сами это прекрасно знают. Кроме того, нет никакой нужды понимать процесс, чтобы убедиться в том, что он работает. Разве необходимо разбираться в сложнейшем таинстве биологического воспроизводства для того, чтобы сделать вывод, что курица несет яйца? Человек может либо судить по результатам эксперимента, либо слепо верить авторитету. Для научно ориентированного ума экспериментальное доказательство является самым главным, теория для него лишь удобное средство для описания явления, и, когда она перестает соответствовать фактам, ее сдают в утиль. Для академического ума авторитет — это все, и в утиль сдаются факты, если они перестают соответствовать теории, построенной авторитетом,