Нити Данталли (СИ)

— Малагорские идейные солдаты. Их растят из сирот и беспризорников, которых забирают на обучение с малолетства. Вбивают им в голову мысль о том, что они живут в долг, потому что, если бы не школа кхалагари, эти дети погибли бы на улицах. И они искренне так считают. Кхалагари не боятся смерти, они готовы расстаться с жизнью в любой момент, особенно, если провалили задание. В этом случае они считают себя обязанными умереть.

— Как тот, которого мы попытались допросить в Прите? — кивнула Аэлин.

— Да. Это едва ли не единственные малагорцы, которые владеют старым языком своей родины. Сегодня во время драки я услышал пару изречений на нем.

— Вы знаете древнемалагорский? — изумилась охотница.

— Только несколько фраз, — качнул головой Мальстен. — Но узнаю этот язык по звучанию. Так вот, ваши преследователи говорили на нем.

Аэлин непонимающе нахмурилась, пожав плечами.

— В таком случае я теряюсь в догадках, почему эти кхалагари меня преследуют. У меня нет ни врагов, ни друзей среди малагорцев, мы никогда не пересекались, — молодая женщина испытующе взглянула на своего спутника. — Но, быть может, пересекался мой отец? Как вы с ним познакомились, Мальстен? Думаю, пришла, наконец, пора спросить…

Данталли задержал дыхание, стараясь отогнать поток воспоминаний.

«Что ж, этот разговор должен был когда-нибудь завязаться», — невесело усмехнувшись про себя, подумал он, все еще надеясь, что в процессе диалога ему удастся переменить тему.

— Мы встретились несколько лет назад. Я тогда работал… художником по представлениям в одном цирке. Мы с вашим отцом познакомились после выступления.

Аэлин шумно вдохнула, внимательно глядя на данталли, и в темноте казалось, что ее глаза заблестели. Мальстен замолчал, не зная, о чем рассказывать дальше. Он стремился раскрыть новоиспеченной спутнице как можно меньше подробностей, считая, что Грэг не хотел бы впутывать свою дочь в эту историю.

Рассуждение о том, как бы поступил Грэг Дэвери, невольно перемежались с собственными соображениями кукольника. Едва узнав о существовании Аэлин, Мальстен с первой минуты не мог отделаться от чувства ответственности за нее перед старым другом. Особенно после появления кхалагари. В Малагории, выходит, уже известно о том, кто такая Аэлин Дэвери и кем она приходится Грэгу. За ней охотятся не просто так. За ней охотятся из-за Мальстена…

Молодая женщина качнула головой и потянулась к заплечной сумке, однако быстро передумала и опустила руки.

— Хотела показать вам дневник моего отца, но в такой темноте вы ничего не сумеете прочесть, — с досадой произнесла она. — Вы знали, чем он занимался, Мальстен?

Данталли знал.

— Полагаю, охотницей вы стали не потому, что много читали о людях этого промысла в детстве, а потому, что перед глазами был живой пример, — кивнул он. Аэлин также отозвалась кивком.

— Совершенно верно. Правда стоит оговориться, что традиционной судьбы девушки на выданье мне все равно было не видать, — на лице охотницы появилась горькая усмешка, — после того, как дэ’Вер был полностью разорен анкордской армией.

Данталли изумленно окинул спутницу взглядом, ее слова отозвались волной жара по всему его телу. Поразительно логичная и простая мысль о знатном происхождении семьи Грэга Дэвери никогда не приходила ему в голову. А ведь древнее имя рода Аэлин и ее отца появилось именно на ларийской земле дэ’Вер, в сражениях при которой Мальстену довелось участвовать.

«Крипп, должно быть, издевается надо мной», — мысленно хмыкнул кукольник, стараясь не дать захлестнувшим его воспоминаниям отразиться на лице.

— Теперь из всего возможного богатого наследства у меня осталось лишь имя, — с усмешкой договорила Аэлин. Мальстен неопределенно повел плечами, стараясь скрыть, как сильно в его душе отзывалось каждое произнесенное спутницей слово: он понимал ее, пожалуй, как никто другой, и оттого не мог побороть все возрастающую невольную симпатию к уроженке дэ’Вера.

«Проклятье, о чем я только думаю?» — одернул он себя. — «Она дочь Грэга. И охотница. Узнай она, кто я, паранг отсечет мне голову раньше, чем я успею взять Аэлин под контроль. По большому счету, будет лучше для нас обоих, если наши пути разойдутся как можно быстрее».

Молчание затягивалось. Женщина вздохнула и заговорила вновь:

— Скажите, Мальстен, в цирке… где вы познакомились с моим отцом, было что-нибудь странное? Припомните, прошу вас.

Данталли с трудом удержался от усмешки.

«Этот цирк, пожалуй, состоял из странностей. Зиждился на них», — подумал он, но не произнес этого вслух.

— О каких странностях речь?

— В своем дневнике мой отец писал: «Наткнулся на одно очень странное место. Нужно проверить, могут быть замешаны существа», а внизу страницы явно в спешке добавил: «Поговорить с Мальстеном О.», и, я так понимаю, вы поговорили. Расскажите мне о том разговоре. Понимаю, это совсем не ваш профиль, но… все же предположите, на кого он мог охотиться там?

Данталли тяжело вздохнул.