Нити Данталли (СИ)

— Спасибо, — полушепотом произнесла охотница и легла на расстеленное тонкое одеяло, отвернувшись от кукольника, с тоской понимая, что глядя на него, уснуть ей будет крайне трудно. Отчего-то этот мрачный человек вызывал у нее нешуточный интерес, и Аэлин всеми силами пыталась заставить себя отвлечься от него.

* * *

Грат, Малагория.

Шестнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Фатдѝр застал государя расхаживающим по балкону его покоев в Гратском Дворце. Дождавшись истечения потока просителей лишь к позднему вечеру, малагорский царь, пребывая в мрачном расположении духа, предпочел тут же остаться в одиночестве и сменить официальный расшитый золотом наряд на излюбленную простую красную рубаху, которую подпоясал и небрежно выправил поверх темных штанов, заправленных в высокие сапоги. Фатдир мысленно улыбнулся: привыкший с детства к роскоши Обители Солнца, нынешний ее самодержец, тем не менее, не проявлял к ней фанатичной склонности в отличие от своих предшественников и многочисленных братьев. Похоже, как бы он ни отрицал это, короткий период лагерной жизни во время Войны Королевств изменил в нем многое.

Фатдир неслышными шагами приблизился к балкону, подняв по пути украшенную золотыми нитями и мехом царскую мантию, небрежно брошенную на пол. Аккуратно повесив ее на стоявший у кровати манекен, советник изучающе посмотрел на своего правителя. На первый взгляд могло показаться, что хозяин роскошного Гратского Дворца пребывает на данный момент в умиротворенном настроении и придается насущным размышлениям, но Фатдир слишком хорошо знал повадки царя и видел, что за его спокойными уверенными движениями скрывается нервозность.

«Значит, сообщения еще не было», — вздохнув, понял советник. Он помедлил несколько секунд, затем все же решился и вышел на балкон.

— Государь, — обратился он, почтительно склонив голову.

Царь обернулся.

— Я много раз говорил тебе, что не нужно меня так называть, — хмыкнул он. — Фактически царем являешься ты, а не я. Так что давай хотя бы друг с другом оставлять эти формальности.

Фатдир понимающе улыбнулся, хотя в который раз отметил для себя, как странно слышать подобное от того, кто силой захватил трон. Первый советник до сих пор не мог понять мотивов нынешнего правителя: тот не стремился к фактической власти, а политика и вовсе нагоняла на него тоску. Он не собирался ни начинать войн, ни заключать межгосударственных браков, его не интересовали никакие перемены в Малагории, кроме переноса столицы в Грат из Харѝфа. В остальном он по возможности просил решать большинство государственных дел без него.

«Тогда зачем?» — не переставал спрашивать себя первый советник, хотя знал, что ответа на свой вопрос не получит, как не получил его и во время первой неофициальной беседы с новым царем после его прихода к власти. В тот день Фатдир поинтересовался своей судьбой: он не мог предугадать, что ждет его — советника бывшего государя — при новом правителе, и меньше всего он ожидал слов: «Будешь умницей, и тебя ждет истинная власть, которая даром не сдалась мне. Ты, кажется, прекрасно знаешь, как управлять этой страной, а я убежден, что важными делами должны заниматься знающие люди. И, если я правильно разглядел твои мотивы, власть интересует тебя куда как больше, чем титул, посему я не стану лезть в твои дела, можешь работать, как привык».

Фатдир навсегда запомнил эти слова и проникся необходимой преданностью к новому государю. Однако тогда советник не сумел подавить свое любопытство и спросил, зачем же было захватывать трон, если нет интереса к власти. В ответ прозвучало лишь: «Я обещался не лезть в твои дела, а тебе не следует интересоваться моими. Можешь считать, что я завоевал трон от скуки. Или просто потому, что мог. А еще лучше, если ты ничего не будешь считать, а просто займешься своей работой, ее у тебя теперь будет невпроворот».

Тогда же родилась договоренность, что Фатдир имеет право обращаться к государю по имени, однако периодически при встречах с глазу на глаз первый советник все же делал вид, что забывает об этом, чтобы лишний раз услышать о своем неявном посте правителя. Эти слова ложились бальзамом на его сердце.

— Прошу простить. В который раз я позабыл об этом, — кивнул Фатдир.

— Знаешь ли, даже самая приятная песнь имеет свойство приедаться, мой друг, — на лице расхаживающего по балкону мужчины блеснула хищная улыбка. — Скажи сразу, сколько раз мне нужно повторить тебе эти слова, чтобы излечить твои проблемы с памятью?

Фатдир выдержал прямой взгляд правителя.

— Дело ведь не в количестве. А в периодичности. Правильно выбранная периодичность сделает любую песнь тем слаще, чем длиннее выбран период ожидания. Впрочем, Вам ли не знать, сколь важно дать исполнению заветного желания достаточно потомиться, — советник немного помедлил, прежде чем, наконец, назвать государя по имени, — Бэстифар.