Нити магии

Хотя есть место, где можно точно узнать, что за камень оставил мне отец, но я не могу просто войти в магазин Йеппесенов и спросить.

По крайней мере, не могу сделать это как Марит Ольсен.

Тут мой взгляд падает на многочисленные слои Хелениного платья.

Я собираюсь встретиться с Броком и Дорит в Копенгагене, чтобы поискать ответы касательно Айви. Но кто сказал, что нельзя найти еще что-нибудь?

* * *

Празднование Нового года проходит в нашем доме тихо и невесело, и, когда третьего января я забираюсь в повозку, чтобы отправиться в Копенгаген, в сундучке, стоящем у меня в ногах, лежит платье Хелены.

Когда я уходила из дома, Нина с подозрением посмотрела на меня, потом на кофр, слегка прищурив глаза, но воздержалась от замечаний.

– Возвращайся к вечеру, – только и сказала она, и я выскочила за дверь прежде, чем кто-либо из нас успел передумать.

В нужный момент, как только колеса повозки приходят в движение, из дверей вылетает Лильян. Она проводит рукой по моим волосам и лицу, и я чувствую, как переносицу и кожу на голове слегка покалывает. Лильян изучает свою работу, коротко целует меня в щеку и выпрыгивает из повозки. Я прикрываю свои изменившиеся волосы капором и завязываю ленты под подбородком. Каждый раз, когда колесо повозки натыкается на камень, сундук бьет меня по ногам, напоминая о том, сколь многое сегодня может пойти не так. И сколько всего ужасного может тогда произойти.

Я прошу Деклана высадить меня вместе с вещами на углу возле Национального банка. Убедившись, что капор полностью закрывает мои волосы, я обговариваю с Декланом свое возвращение домой. Когда повозка отъезжает под ленивый перестук лошадиных копыт по булыжной мостовой, я резко сворачиваю за угол и ныряю в толпу.

В это утро небо затянуто плотными серыми тучами. Моросит слабый дождь, и снег, оставшийся в уличных канавах, скорее похож на сажу. Дорит и Брок стоят в центре оживленной площади, около фонтана со взлетающими каменными голубями. Ни у кого из них нет зонта, и сначала я замечаю выцветшую лиловую шляпу Дорит, а потом уже Брока. Вид у обоих поникший, они словно разучились улыбаться.

Я крепче сжимаю ручку кофра и направляюсь к ним.

– Что это? – мрачно спрашивает Брок, кивая на мой кофр, и это хорошо: значит, он не особо внимательно всматривается в мое лицо. Я поджимаю губы.

– У всех нас есть вопросы, которые мы хотим задать сегодня.

– Филипп еще не пришел в себя? – спрашивает Брок.

Я качаю головой.

– Полицейские хотят поговорить с ним, но они сказали Хелене, что не подозревают его. Они считают, что Айви просто оказалась в неподходящее время в неподходящем месте.

Сегодня утром я разминулась с несколькими конными полицейскими, по требованию Хелены патрулировавшими округу, однако, по их предположениям, преступление совершил некий бродяга, который, скорее всего, давно скрылся из этих мест.

Брок сжимает зубы. У него явно есть несколько собственных вопросов. Так же, как и у меня.

– Сначала стекольная мастерская, – бросает он мне резко, и я отвечаю ему коротким кивком. В обычных обстоятельствах мы почти не доверяем друг другу, а напряженная ситуация лишь усугубляет это.

Я иду в нескольких шагах позади них, устремив взгляд на пятки Дорит. Маленький кусочек кожи облупился с ее каблука и на каждом шагу хлопает по мокрой брусчатке. Воздух пахнет дымом и соленой рыбой. Мы входим в стекольную мастерскую, где несколько недель назад я видела Филиппа, разговаривавшего с Айви. Звякает колокольчик, и девушка с огромными измученными глазами делает шаг нам навстречу:

– Чем могу быть вам полезна?

– Можете. Мы хотим повидать девушку по имени Ханна, – говорит Брок, снимая шляпу. – Она работает здесь?

Девушка бледнеет.

– Я Ханна. В чем дело?

Брок протягивает ей руку и поясняет:

– Я брат Айви. А это ее тетя, – он указывает на Дорит.

– А я ее кузина, – быстро говорю я.

– О! – выдыхает Ханна. – Я очень сочувствую вашей потере, – ее большие глаза становятся еще шире. Она выглядывает наружу, окидывает взглядом улицу в обе стороны, а потом запирает дверь. – Пойдемте со мной.

Ступени скрипят у нас под ногами, когда она ведет нас на второй этаж, где открывает дверь в маленькую каморку с двумя круглыми окнами витражного стекла, прорезанными в стенах, точно бойницы. В комнате слабо пахнет мылом, и, хотя она чуть больше шкафа, а обои выцвели, здесь царит чистота и порядок.

– У нас всего несколько минут, прежде чем хозяин мастерской вернется, – говорит Ханна. – Вероятно, ему не понравится ваше присутствие. Но вы можете забрать ее вещи.

Я поворачиваюсь и осматриваю каморку. Значит, вот где жила Айви.

С ее кровати снято все, кроме голого соломенного матраса, и при виде этого мне становится невыносимо грустно. Когда Дорит начинает собирать немногочисленные вещи Айви, все еще лежащие в шкафу, я замечаю, что на прикроватном столике Ханны тоже стоит стеклянное пресс-папье.