Нити судьбы (СИ)

Дамочка типичной «ведьменской» внешности, когда-то давно, видимо, бывшая первой красавицей, а сейчас представлявшая из себя довольно потасканную, но все еще молодящуюся вопреки доводам разума старую ведьму, хищно улыбнулась и в одно движение повисла на шее Антона, впившись в его губы страстным поцелуем.

Градус «влипания» вознесся до небес.

Комментарий к Часть 2 “Формирование Гордиевого узла в домашних условиях”

Читайте продолжение у моего соавтора!

https://ficbook.net/readfic/5127472

========== Части 3 и 4 ==========

Читать у моего соавтора - https://ficbook.net/readfic/5127472

========== Часть 5 “Крылья, ноги, хвост… Главное - нить!” ==========

Кожа, покрытая плотной чешуей, была приятной на ощупь и даже прохладной среди тусклого марева второго слоя. Череп удлинился, короткий «ежик» волос превратился в ровный короткий же мех насыщенного темно-зеленого цвета, глаза приобрели отчетливо восточный разрез, украсились вертикальными зрачками, язык и тело остались предсказуемо змеиными, хотя устрашающие когти на руках приобрели способность втягиваться по желанию. Но апофеозом всех произошедших изменений стали громадные кожистые крылья, внезапно распахнувшиеся за спиной.

Наг с крыльями… Как там говорилось в популярном сериале? Точно, очешуеть. Именно это и произошло. Очешуел полностью.

Впрочем, в чешуе как раз не было ничего удивительного, она разве что цвет поменяла с серого на болотный, да мех на черепе больше не был клочковатым и седым, а скорее напоминал зеленую лужайку. А вот крылья…

Нет, с этим точно нужно было что-то делать. Ну откуда у приличного нага крылья? И не спрятать никак. Складываются нормально, но их же все равно видно, а уж когда раскрываются…

Здравствуй, я твоя мышка. Летучая гадючка, блин. Или кто там у нас в фольклоре был с крыльями? Василиск? Дракон? Горыныч недоделанный. Вот зарекался же связываться со Светлыми, а все туда же. Ну и получите и распишитесь, товарищ Завулон.

— Завулон, я тут подумал… — голос Городецкого застал врасплох. Завулон спешно развеял наколдованное зеркало и вдруг поймал себя на мысли, что прикидывает, куда бы ему срочно свалить со второго слоя Сумрака, чтобы не пересечься с Городецким. О том, что можно просто выйти в реал, он как-то не подумал, также не задался вопросом, почему слышит Городецкого в Сумраке, а зря.

Потому что именно в этот момент продолжавший что-то бубнить Городецкий практически провалился на второй слой в чем был — в халате и тапочках, уткнувшись в газету, с чашкой дымящегося кофе в другой руке.

Сумрак Городецкого отрезвил. Он тут же замолк, выронил газету, но не кофе и уставился на Завулона.

— А я думал, что ты в душе, — ошарашенно выдал он, пристально разглядывая Завулона в сумеречной форме. — Ого… А раньше у тебя такого не было…

— Не «ого», Городецкий, а «крылья». И да, раньше у меня много чего не было, например — слишком любопытных Светлых под боком!

— Ну, я уверен, что уж это соседство тебе не противно.

— Ты, как всегда, слишком самонадеян!

— Слушай, а раскрой их снова, а? Пожалуйста.

Сказать, что Завулон обалдел от тона, каким Городецкий это произнес, значит не сказать ничего.

— Анто-о-о-оша, это же кожистые крылья, как у летучей мыши — такого охрененно большого и ужасного вампира. Зачем тебе на них смотреть? Они же противные и Темные!

— Э-э-э… Ну, в общем, ты сам напросился, но… — Завулон прищурился. Шестое чувство усиленно подсказывало, что сейчас произойдет что-то непоправимое. Так оно и случилось. — Ты… Ты с ними очень сексуальный. Даже когда змея. В смысле, когда ты змея, ты вообще очень сексуальный. Притягательный. И этот язык… А еще и крылья… Завулон… Черт побери, ты мне нравишься таким. И это пугает…

«Знал бы ты, Антоша, как это пугает меня… Пугает — и одновременно радует, затапливает эмоциями с головой. И кого — меня, холодную и расчетливую машину смерти? Ладно, с машиной я перегнул, но в остальном…» Пока Завулон додумывал эту потрясающую мысль, Городецкий вдруг заозирался как-то беспомощно, словно ища взглядом что-то очень нужное.

Завулон в одно слитное движение змеиного тела оказался рядом, будто собираясь оградить от неведомой опасности, но сам себя одернул и как можно равнодушнее спросил:

— Ты чего?

Городецкий растерянно улыбнулся.

— Да вот ищу, куда кружку пристроить.

Завулон рассерженно выдохнул. А он-то спасать кинулся… Дожили.

— Чтобы руки освободить и тебя обнять, — добил Городецкий.

«Спасать? Я — и спасать?» — все еще пытался осознать Завулон, когда его нагнало это «обнять» и заставило почти что окаменеть. Обнять Темного в сумеречном облике? Когда каждая пора сочится ядом, а клыки и когти жаждут крови? Нет, Городецкий всегда был не в себе, ведь уже полгода живет с ним, Завулоном; правда, и взбрыкивает регулярно, но не уходит же. Так что точно не в себе. Но вот обнимашки в Сумраке — это уже за гранью.

Меж тем Городецкий перестал наконец заморачиваться и просто распылил чашку, улыбнулся еще более глупой, чем обычно, улыбкой, протянул руку и погладил Завулона по верхушке крыла, сложенного за левым плечом.

— Ух ты, оно жесткое, но приятное… И…