Нити судеб человеческих. Часть 2. Красная ртуть

- А куда? - Кадыр недобро хмыкнул. - Ты же сам говоришь, что людей в совхозах держит нищета. То же самое и здесь. Рустем после посещения этих бараков неделю в себя не может прийти. Между прочим, мои младшие братья и сестры под Наманганом тоже живут в бараках.

- А как живут наши люди на шахтах Ангрена? - включился в разговор Аким. – Я там недавно гостил у маминого брата. Ты по себе судишь, по своей семье…

Никогда еще Камилл не испытывал такого чувства стыда перед своими товарищами. Да, он жил в городской благоустроенной квартире, а до того в приташкентском городке им сдавал двухкомнатный домик с сенями хозяин, построивший тут же для своей семьи большой пятикомнатный дом. Вокруг были сады и виноградники, добрые соседи. На той же улице несколько больших домов принадлежало крымским татарам, и дома эти были лучшими на улице.

- Да, по-видимому, я не знаю всего, - подавленно промолвил он. - Я был в садоводческом совхозе под Ташкентом, там все наши хорошо устроились. Вот мы все ездили осенью в Кибрай. Вспомните, какие там у наших татар дома.

- Ладно, ты не оправдывайся, - примирительно произнес Закир. - Мои родители тоже живут в большом и светлом доме, там в нашем поселке все татары хорошо устроились. Но не везде так. Конечно, в хлопководческие совхозы ехать надо. Ты, Камилл, возьми с собой кого-нибудь, и поезжайте. Расскажете о нашей организации, оставите им наши листовки. Это поднимет их настроение.

Этими словами Закира напряжение было снято.

- Рустем, девочки сейчас размножают текст очередного письма, - обратился Камилл к товарищу. - Давай завтра вместе пойдем в рабочие бараки.

Когда на другой день Камилл пришел в комнату общежития, где его ждал Рустем, там уже находилась второкурсница медицинского института Зульфие.

- Я не могу ее отговорить, - сказал Рустем. - Она не понимает, что зрелище это не для слабонервных, начнет плакать, а это неделикатно в отношении несчастных людей.

- Я плакать не собираюсь, смотри, сам не заплачь, - парировала Зульфие. - Я в сорок четвертом такого насмотрелась!

- Вот потому и можешь не выдержать, - заметил Рустем, но девушка перебила его:

 - Я будущий врач и нервы у меня крепкие, - она гордо вскинула голову. - Может быть, там кому-то нужна медицинская помощь, я в следующий раз приведу с собой старшекурсников.

В проходной охранник не хотел их пускать, но Рустем еще днем договорился, что к ним к обговоренному времени выйдет один из рабочих и подтвердит, что это к нему пришли родственники. Тут как раз тот самый рабочий и подошел с распростертыми объятиями:

- О, сестренка! О, Рустем! Давно не виделись!

Ну, наши ребята тоже изобразили родственное ликование, и все оказались на территории комбината. Уже за проходной они обменялись еще раз рукопожатиями и представились друг другу. Рабочего звали Амза. Это был крепко сложенный среднего роста мужчина лет тридцати пяти с заметным шрамом на щеке – эсэсовская пуля оставила след на лице партизанившего в крымских горах молодого парня.

- Не будем терять времени и сначала пойдем в бараки, - сказал Амза. Они прошли в глубь территории, и Камилл увидел черный от времени деревянный сарай.

То, что увидел Камилл внутри этого сарая, было хуже того, что он себе представил на основании рассказа товарища. Длинный барак представлял собой одни двухэтажные нары, перегородками между живущими на нарах семьями служили фанерные листы от ящиков. Нары по большей своей протяженности пустовали, во всем бараке находилось, пожалуй, человек тридцать взрослых и столько же детей. В помещении царил полумрак, затхлый запах гниющих овощей был, по-видимому, здесь привычным, большинство обитателей полулежало на ватных матрацах. У противоположной стенки стояли на ящиках ведра, жестяные тазы, какие-то банки и коробки.

- Это последний барак, тут сейчас народу мало. А была такая скученность, что на семью приходилось не больше трех метров настила, - Амза шел вдоль нар, здороваясь с обитателями барака, и за ним шагали студенты.

- Такое я видела только в сорок четвертом году, - потрясенно произнесла Зульфие, а про себя подумала: «Как еще здесь дети родятся?»

- Ну, теперь скоро всех переселят, - поспешил сказать Амза, несколько напуганный впечатлением, которое барачная атмосфера произвела на студентов. - Здесь собрание проводить не будем, Рустем тут уже побывал.

- Еще недавно все мы жили в таких условиях, - сказал Амза, когда ошеломленные гости вышли наружу. – Сейчас большинство переехали в индивидуальные застройки…

И горько рассмеявшись, Амза добавил:

- Сейчас посетим отдельную татарскую квартиру.

- И сколько лет люди выносят такую жизнь? – спросила все еще не оправившаяся от потрясения Зульфие.

- Сколько… С самого лета сорок четвертого так все и жили, двенадцать лет, - хмуро произнес Амза. – Вот так, отгораживаясь от соседей фанерной или картонной перегородкой… Ну, идем в гости, нас ждут.