Нити жизни

– Таком случае, жди в скором времени Полину. Да, сейчас из магазина привезут телевизор, но я как-то не учёл размеры твоей чудесной квартиры. – и Агафон впервые оглядел кухню, и даже сделал шаг в комнату, благо больше одного шага делать было и не надо, так мала была арендуемая Антоном жилплощадь. Он озабочено нахмурил брови и добавил – И, видимо, просчитался с размером экрана. Я, видишь ли, заказал огромную плазму, но, если повесить её у тебя в комнате, то придется, либо выкидывать шкаф, либо диван. – Он озабочено покачал головой. – Я, пожалуй, отменю заказ. Ты не обидишься? А то я, вроде как, обещал, а теперь, получается, иду на попятную.

– Нет, конечно! – замахал руками Антон и стал убеждать, что телевизор ему вообще ни к чему, что он его и не смотрит и согласился только потому, что это необходимо по работе. Агафон, в свою очередь, клялся, что непременно найдет выход, что лично поедет в магазин, а если не сможет, то отрядит Полину, и что он слышал, будто есть специальные такие телевизоры, которые могут сворачиваться в трубку, как экраны в кинотеатрах. И он не пожалеет денег, для молодого, но перспективного сотрудника, только чтобы ему было комфортно работать. А потом Антон опять начал возражать, упирая на то, что сам сходит в магазин и на свои деньги, купит все необходимое. А Агафон клялся, что если Антон потратиться, то деньги ему, непременно выплатят.

На этой удачной ноте они и простились, как Чичиков с Маниловым, убеждая друг друга в неизменной преданности и уважении.

Глава четвёртая

Полина появилась через несколько дней и всё повторилось. А потом еще и ещё. Всё происходило по одному и тому же сценарию: раздавался звонок и за дверью стояла девушка, Антон надевал гарнитуру на ухо, открывал косынку и начинал раскладывать пасьянс, потом Полина склонялась над его плечом, Агафон говорил – Работа пошла! Не зацикливайся на себе. Тебя сейчас не существуешь. – И он отрубался. Так же после пробуждения он рвался на балкон, а Полина пыталась его удержать. Только этот момент, похоже, сильно раздражал его работодателя. Вернее, было бы сказать, что раздражал первые несколько раз, а потом голос в гарнитуре стал скорее удивлённым. После сеанса, Агафон пытался выспросить у Антона не снилось ли ему что-то? Ответить было нечего, потому что, если ему что-то и снилось, то Антон этого совершенно не помнил. У него в голове, будто бы выключали свет, а потом он загорался снова, то жёлтым, а потом, когда в ноябре выпал, снег загорался белым. Однажды Полина замешкалась, и он очнулся уже на балконе, руки и голова его были в крови, а двойное стекло балконной двери было разбито. Гарнитура, видимо, слетела, когда он споткнулся, выходя сквозь стекло, и он не слышал, что говорил Агафон Полине, пока она зачем-то держала его за ноги и не давала возможности ни перебраться на балкон, ни вернуться назад в комнату. Но, судя по тому, как яростно она оправдывалась, его работодатель крыл её матом. Закончилось всё тоже комично: в какой-то момент она не выдержала и яростно сорвав свою гарнитуру, отпустила ноги Антона и плюхнувшись на пол, прямо на осколки стекла и беспомощно разрыдалась, перемежая мат, которым она крыла Агафона, с прерывистыми всхлипами. Антон, уже совершенно очнувшись, вместо того что бы открыть балконную дверь, залез назад в комнату через то место где когда-то было стекло и сев рядом с девушкой на пол, стал аккуратно гладить её по голове. Капли крови попадали ей на белые волосы, а она, не замечая этого продолжала плакать. Минут через пятнадцать входная дверь открылась и в квартиру влетели люди в белых халатах и сам Агафон. А на полу сидели Антон с перевязанными полотенцами руками и перепачканная кровью Полина. Порезы на руках зашили и перевязали, стекло вставили, Волосы Полина отмыла и сеансы на некоторое время прекратились. Это было единственное, что выбивалось из ровного течения жизни и вспоминая этот момент Антон, как-то печально улыбался. На Полину он больше не раздражался, а она, войдя как-то раз в квартиру даже чмокнула его в щёку. Это было так неожиданно, что Полина испуганно сняла гарнитуру, а Антон убежал на кухню и стал греметь чайником, но потом голос Агафона привёл их в чувство и больше подобного безобразия не повторялось. Наступила зима, в магазинах появились ёлочные игрушки, но Антон ни на йоту не приблизился к решению загадки. Нет, он не оставлял попыток разобраться, но никакой зацепки не находилось, а сам он не больно-то и искал. Он, то ли решил ждать пока ситуация не разрешиться, а то ли смирился со своей новой работой и решил, что она не сильно отличается от того чем он занимался до этого.

– И действительно, – рассуждал Антон. – Разве не мечтает всякий служащий, чтобы провести восемь рабочих часов во сне или беспамятстве. Многие, как мне представляется, так и делают. Деньги мне платят, на дорогу время не трачу …