Нити жизни (СИ)

— Ой, молчи уже! — шумит она. — Лучше пойдем и подберем тебе «шкурку» поновей.

— «Let's go!» — припеваю я по-английски.

Пока клиенты продолжали осаждать залы с вожделенными шмотками, в поисках скидок и выгодных предложений, обслуживающий персонал подвергался все более и более жестоким атакам. Я же, как заправский шопоголик, иду напролом, острым взглядом приметив понравившиеся вещицы, выкопав подходящий размерчик, хватаю и накидываю их на руку, как на кронштейн. Мне никогда не требовалось много времени на выбор. В чем, в чем, а в одежде я разбиралась прекрасно. У меня был на неё великолепный «нюх» от рождения, и я им могла запросто гордиться. Чувство стиля у меня было, сродни дыханию, такое же естественное.

Обхожу зал, направляюсь в ряд примерочных. Захожу в одну из них, свободную. Она просторная, внутри есть удобная кожаная тумба, и болтается красная занавеска на кольцах, напоминающая шторку для душа. Сваливаю эту горку шмотья на затоптанный коврик, задергиваю душевой занавес, раздеваюсь.

— Я напротив, — слышу голос. — Меряю.

— «Ok», — отзываюсь.

Через десять минут усердного натаскивания на себя набранного барахла, ворчанья, чертыханья сквозь зубы, и злости, что во что-то просто не влезть, даже облив себя маслом. Я все же привела себя в порядок. И вот. Встала к зеркалу. Покрутилась, всмотрелась в свое лицо и разочаровалась.

В этот момент полотнище за моей спиной со скрежетом пролетело по железной балке и грузно повисло на одной стороне.

В проходе засияло лукавое лицо в модельной позе. Крутясь во все стороны, оно позировало и что-то чирикало.

Платье без рукавов из тонкого шелка чуть выше колен, с воротником-стойкой в традиционной китайской манере, подчеркивало её осиновую талию, небесный цвет ткани дополнял её серо-голубые глаза, серебристые босоножки и сумочка к ним удачно завершали образ.

Не удивительно, что она популярна в школе. Мне такой статус и не снился, я всегда была изгоем. И вращалась лишь в определенном кругу, столь же отверженных подобий. Она же превосходна. Я даже завидую и далеко не по-доброму. У нее красивая, мраморная, прозрачная кожа — без единого изъяна. Мамины длинные волосы — яркие, блестящие, отливающие на солнце золотистым оттенком. Она — превосходная работа моих родителей, в отличие от меня. В детстве, когда я была маленькой, я тоже была достойной копией моей мамы. Все просто очаровывались мной, видя на прогулке с мамочкой. На комплименты не скупился никто из прохожих. Тогда я была маленькой мисс внимание. Тогда все было иначе, я была другой. Однако время, вместе с моим организмом и ДНК, в очередной раз посмеялись надо мной. Мои локоны, от самых корней, которыми все так восхищались — распрямились. Мои волосы напросто переродились, утратив свой лоск и неземной цвет, который сейчас можно достигнуть, перемешав, если только, не одну краску из тюбиков. Та густота, поразившая не одного парикмахера, отказавшегося стричь мне волосы, куда-то испарилась. Из сказочной принцессы я превратилась в «замарашку». Серые, безжизненные волосы, почти достигшие уже черного цвета, свисали как пакли, обрамляя мое круглое лицо с широким подбородком. Жирная кожа и подростковые прыщи, разместившиеся на моем носу к моим одиннадцати годам, плавно перекочевали с приходом первых месячных — на скулы, лоб, подбородок, шею. Затем, обдумав новый план маневров, они решили, что мало изуродовали меня, пошли расселяться на лопатки, предплечье, заняли всю спину и даже мою задницу не обделили. Моя мама смотрела на меня, как на нечто инопланетное. У нее с рождения была кожа богини. И я ее понимала. Меня воротило от самой себя. Хоть мне и не говорили в глаза, но я уверена, хоть раз, но они думали о том же. Я пыталась считаться с этим, но меня захлестывала обида.

Тогда моя мать решила найти причину. Меня таскали, чуть ли не по всем существующим врачам. Я пережила кучу анализов, пустых бесед, ненавистных заборов крови из вены, но все было тщетно, все было в норме. «Помилуйте, какие гормоны, если я даже с парнем ни разу не целовалась! Смешно» — говорила я. А немного погодя, судьба огорошила меня вторым подарком. И я потеряла себя — морально, телесно, плазменно, душевно… всецело.

— Эй… Ты чего зависла! — одернула она, когда поняла, что я не слушаю её. Продефилировав мимо — туда и сюда, покачивая бедрами, уставилась прямо на меня: — Мне идет?

— Совсем нет, — фыркнула я, ожидая реакции.

Она явно огорчилась, и я посмеялась над её скисшей мордашкой.

— Да, ты просто прелесть! — полезла я обниматься.

— Ну, зачем эти нежности!? — возразила она, освобождаясь из моих объятий. — Обязательно надо вешаться на меня? Смотри, над нами уже хихикают, — вырвалась она. — Ты меня с ума сведешь! — выдохнула сестра, скрываясь за портьерой примерочной.

— Я запомню это! — прикрикнула я, проделывая тоже самое.

— Вы будете расплачиваться кредиткой или наличными? — спросила кассирша, упаковывая наши покупки.

— Кредиткой, — отозвалась я, тут же протягивая её.

Проведя пластиковой картой через электронный терминал, ее вернули мне.