Нити Жизни (СИ)

И в семье, и извне, все, кто грубо меня ломали.

Не за тем ты послала их, чтобы мне насолить.

А затем, чтобы я научилась стоять на своем и себя любить.

И чтобы как-то меня озарило средь бела дня,

Что самый страшный враг для себя – это я.

Так много звезд. Куда больше, чем в Оспари. Дело не в уличном освещении, просто от гор ближе до неба… Эслин закрыла глаза, ощущая в душе безмятежный покой вечного и могучего океана. Но поспать не удалось. В тот же миг ее кто-то обдал оглушительным визгом.

Работница храма, что проводила время в поздней молитве, увидела снижение крылатого ящера. Страх не пустил ее в пролесок – женщина осталась молиться и наблюдать. Внезапно из-за деревьев показалась девушка, которая дошла до храма и упала как подкошенная. Нечисть ли, дикарка из гор или новая покорительница Небесного Коня? Работницу разобрало любопытство. Она храбро подкралась к девушке и завизжала: одновременно опознала Эслин по мехенди и приняла за мертвую.

Эслин разрешила проводить себя до дома, но пожалела об этом, когда спутница начала привлекать внимание запоздалых прохожих и любопытных, что показались в окнах. Ее звучный и грубоватый голос, похожий на стук палки по забору, сообщал сонному городку о том, что верхом на ящере вернулась знаменитая ткачиха. Несколько дверей открылись, кто-то вышел наружу, накинув на себя, что под руку попалось, и вскоре за ними потянулась небольшая процессия. Храмовая работница распалялась все больше, ощущая себя владелицей находки, и так осмелела, что даже взяла ее под локоток. Эслин отдернула руку, сухо поблагодарила девушку и быстро пошла вперед, оставляя за спиной разочарованные вздохи. А весть о прибытии ткачихи покатилась по городу.

Счастье, что в Халгане незапертая дверь – это не приглашение войти. В доме все осталось по-прежнему, разве что вьюнок оплел проем снаружи, а пыль укрыла поверхности внутри. Сколько ее не было дома? Выходит, больше полугода. Эслин прошла в свою ванную с большим окном, зажгла травяные свечи и набрала теплую воду. От знакомых ритуалов тело расслаблялось. Грязная одежда полетела в угол – после омовения ее сменит шелковый халат цвета молока, расшитый лиловыми птицами. Эслин опустилась в ванную и с наслаждением прикрыла глаза. Вспышка. Под веками сверкнули два ярко-голубых зрачка. Она вздрогнула. Нервно огляделась. Интересно, остался он в живых? Сердится, что бросила? Тьфу ты, об этом ли стоит переживать?!

В воде вдруг стало зябко как в студеном роднике. Она с размаху ударила по ней ладонями, взметнув брызги. Весь ее хитрый план очаровать шамана пленительной покорностью оказался лишь ширмой, что ограждала от истины. Пугающей истины, что она сама и наделила его правом бога, когда позволила обращаться с собой как с куклой. Опасалась она его? Да. Могла выбрать другой путь? Тоже да.

Девушка взяла мочалку и исступленно принялась тереть узор мехенди, покрывающий ее тело. В голове тотчас предстала Нора. Ее заботливые холеные руки с аккуратно подпиленными ногтями. Элегантная проседь на висках. «Ну вот, теперь ты настоящее украшение». Тогда эти слова вознесли ее на вершину горы, а сейчас столкнули в пропасть. Она не покорная вещь! Больше нет. Кожа стала пунцово-красная, а кофейные линии поблекли. Ничего, закончит раствором. Подумать только, Майма была права! И без рисунков видно, что она о себе невысокого мнения. Была.

Эслин медленно вылезла из ванной и нанесла на кожу крем с терпким ароматом влажного дерева. Чтобы не поскользнуться на мокрой плитке, она двинулась в комнату, не отрывая стопы. Вновь вернулась злость и обида на шамана. Девушка упала на кровать и разрешила себе как следует проплакаться. Зеленые, как и всегда в моменты истины, вынырнули из ладоней и скользнули на плечи. Как две кобры, они приподнялись и утерли слезы, чувственно лаская лицо. Под их поглаживания она и провалилась в глубокий сон, а проснулась уже засветло. С пробуждением вернулись и мысли о шамане.

Все-таки хорошо, что она связалась именно с Дарханом. Тот незримый нож, что он вонзал ей в сердце и проворачивал, доводя до полусмерти, яснее всего говорил об истинном отношении мужчины и не давал возможности оправдать его. Эслин даже сложила руки и искренне поклонилась шаману. Наглядно показал, в каком состоянии ее любовь к себе. К счастью, удалось усвоить урок до того, как он ее убил. Однако благодарность – это не прощение. А значит, пусть только заявится… Девушка ощутила прилив сил, вскочила на ноги и принялась возбужденно ходить из угла в угол. Воздух в центре комнаты задвигался, загорелся и явил раскаленный кнут, нижний конец которого приглашающе потянулся к ее ладони.