Нити Жизни

Я счастлива так, как будто, только что в подарок получила весь мир. Но в нем кое-кого не хватает… Действительно, и нужно-то совсем немного — человек. Именно тот, который запал в душу. И я иду за ним.

Уплывая в танце, сквозь лица, смазанные стеной, я вихревым столбом пронеслась до кабинета — доктора И.

Раскинула руки и, кружась вокруг собственной оси, навострила лыжи к нему.

Но, не тут-то было. Когда из берлоги с табличкой «главный» — вылез медведь.

— Что здесь происходит?! — крякнул он, оглядев меня, а потом и остальных нарушителей спокойствия.

Медперсонал — притих. Но остальным-то терять нечего, кроме, как больничной койки, а мне и подавно.

Я прислонила палец к губам и шикнула на него. Подбородок у него упал в шейную выемку, там и остался.

Я отвернулась. И сунулась в нужную дверь, а когда мыс стопы зацепил край двери — толкнула. Дрейфующей походкой вплыла в кабинет с вытянутой рукой в жесте-вызове, слегка поманивая пальцем. Мол: вставай, вставай!

Он так и сделал: пошел на встречу.

Я улыбнулась ему: интересно, помнит ли он еще тот день?

Закинула руку на его плечо и летящими шагами обвила партнера, вытанцевав вокруг.

— Эй, дитя, успокойся! — подал он голос.

Я надула губы, сложила их в букву «о» и выдула:

— О-ш-и-б-а-е-т-е-с-ь!

Следом, толкнув его бедром, объявила:

— Я давно взрослая.

Он улыбнулся уголками губ и, испытующе прищурившись, заглянул мне в глаза.

— М-м. Вечности не хватит, чтобы ты повзрослела.

Хотела высказаться, но он взял меня за руку и сжал, переплетя мои пальцы со своими — раскрутил. Я зашлась смехом.

Из коридора нарисовался главный блюститель порядка. Ни кто иной, как — главврач.

— Это чистая провокация! — импровизированно оправдался доктор И.

На что каменное лицо, хмыкнув, ответило:

— Чтоб через пять минут все по кроватям были!

Итан Миллер кивнул, после его ухода покосился на меня:

— Зачинщица?

Я покачала головой.

— И что же ты вытворяешь, неугомонное создание?!

— Живу! — отозвалась я.

С каждой минутой во мне крепло чувство собственности. И я подумала — с какой скоростью я должна жить, чтобы создать немного новых воспоминаний? По крайней мере, чтобы почувствовать, что в этой жизни я хоть что-то успела сделать, чтобы дотянуться до счастья и разделить его с дорогими сердцу людьми. Мне казалось, я всегда буду непоколебимой, но что-то случилось. Начала мечтать о вещах, которые мне никогда не будут принадлежать, и нашла своё счастье в том, чем никогда не смогу обладать.

Но когда, кажется, что ты в тупике, невозможно дышать, и нет выхода, в конце пути всегда есть просвет. Мы просто не замечаем очевидности.

Любить — значит, жить в аду и сгорать каждый день, как пламенная свеча, охваченная огнем маленькой спички.

Пусть, даже это, так называемая — безответная любовь.

* * *

Сестра лежала поперек больничной койки, сучила ногами и вырисовывала пальцем ромбики на пододеяльнике. Я же, приковав себя к книге, с интересом пожирала глазами бестселлер прославленной ирландки Сесилии Ахерн — «P.S. Я люблю тебя», когда услышала:

— Он тебе нравится?

Я подняла на неё взгляд:

— Кто?

— Нейл!

Я перевернула страницу:

— С чего бы?

Она перспективно скосила глаза на тумбочку, где красовался букет.

Повода скрытничать не было, я сразу ответила:

— Обычный знак внимания… больному.

Она насупилась, выдав:

— Жестоко… я-то подумала, что вы… После того, как оказалось, что он и ты… — Она глубоко задумалась.

— Мы, что?! Пациенты одной больницы? Не смеши меня, ладно?

Она ненадолго умолкла, пока подползала по-черепашьи ближе ко мне, сидящей с подтянутыми к груди коленями. И приткнувшись к ним подбородком, невинно проговорила:

— Значит, не нравится?! Совсем? Даже, ни капельки?

В этот момент, я провела подушечкой пальца по краю страницы, словно отмечая, что добралась до двадцать второй главы.

— Ну, может… — сказала я уклончиво, подумав: как друг.

— Тогда, как на счет того, чтобы с ним встречаться?

— Встречаться?! — я прекратила чтение и рассмеялась. — Если бы! У меня нет уже времени, чтобы играть по правилам, ведь так? Переспать — возможно.

— Серьезно? — её сапфировые глаза изменились до темного синего оттенка. — Хочешь, я пойду, обсужу это с ним?

«Вот это да!» — подумала я, вложила закладку и сомкнула книгу. Она явно получает огромное удовольствие от нашего разговора, а я ей подыгрываю.

— Хочешь, я позвоню директору твоей школы и скажу: «у Алины М., ученицы десятого класса, роман с учителем по театральному мастерству?!».

Она хмыкнула:

— Нет такого! — И тут же взялась за мою личность: — А хочешь, я скажу твоему доктору, что ты прячешь таблетки под подушку, а потом спускаешь в унитаз?!