Нити зла

Искаженные лезли отовсюду — огромная черная масса, прижатая к частоколу. Зубы, мускулы, хитиновые доспехи. И все это клацает зубами и исходит слюной в предвкушении живой крови. Они лавиной вытекали из лабиринта узких ущелий, которые вели к Узлу, и бросались на частокол, чтобы тут же погибнуть. Дым поднимался столбом там, где разрывались ядра, превращая нападавших в мечущиеся куски обугливающегося мяса. Взрывы рушили камень и раскидывали разорванные тела, когда баллисты попадали в цель.

У основания укреплений лежали сотни поверженных врагов, но еще больше искаженных карабкались к вершине, чтобы добавить и свои тела в это месиво. Они сгрудились на нескольких участках, чтобы создать достаточно большой холм, который позволил бы им перелезть через стену. Их самоубийственная целеустремленность наводила ужас, но хуже всего было то, что их ничто не останавливаю.

Рядом с Заэлисом четверо мужчин подхватили чан с расплавленным металлом, который на лебедке подняли с земли, и опрокинули его на головы врагов, но те всего лишь пополнили собой скользкую груду мяса и костей, которая достигала уже половины высоты частокола.

— Поджигай их! — завопил кто-то. — Принесите масла и подожгите их!

Заэлис перевел взгляд на человека, который широкими шагами шел по стене. Джугай. Перепачканный грязью и запекшейся кровью, с вечной повязкой на лбу и взъерошенными волосами… Увидев Заэлиса, он сверкнул улыбкой и тепло его поприветствовал. Джугай послал гонца по стене, чтобы передать приказ командующего западной обороной, и осмотрел Заэлиса с ног до головы.

— Клянусь сердцем, выглядишь ты ужасно, — сказал он.

— Не хуже, чем ты, — парировал Заэлис. Он почесал шею, которая зудела от пота. — Рад видеть тебя целым по эту сторону стены.

— Заэлис, что происходит? Где Красный орден? Они нам очень нужны! Слишком долго передавать сообщения из одного места в другое.

— Я знаю, Джугай, знаю, — беспомощно ответил Заэлис, отходя в сторону, чтобы пропустить кого-то. — Но ты ведь уже имел с ними дело.

Джугай угрюмо кивнул.

— А где Люция? — спросил он.

— Мы ее спрятали. Ее охраняют. Она отказалась уходить. И это все, что я мог сделать.

— Но она же твоя дочь! — в ужасе проговорил Джугай.

— Я не могу ее заставить, — ответил Заэлис. — Она не обычный ребенок.

— Нет, она именно обычный ребенок! Ей четырнадцать лет от роду, а каждая тварь за этой стеной жаждет ее крови! Ты не думаешь, что ей страшно? Ты должен быть с ней, а не здесь!

Заэлис готов был запротестовать, но Джугай опередил его.

— Покажи мне, где она. — Он схватил Заэлиса за руку.

— Тебе нужно остаться!

— Если ее нужно охранять, то охранять ее буду я. — Джугай тащил Заэлиса к лестнице. — Ткачи на подходе. И если я что-то понимаю, то от них долго ничего не спрячешь.

В подвале у Флена было темно и жарко. Свет проникал сюда сквозь щели между досками в полу — тонкие полоски теплого дневного света ложились на лица подростков, которые прятались под домом.

Как и в большинстве сарамирских подвалов, сухой воздух не давал распространяться плесени, и здесь тщательно поддерживали порядок и чистоту, как и в остальном доме. Деревянный пол посыпан песком, стены — залакированы. Бочонки и ящики аккуратно составлены и прикрыты пеньковой сеткой. Бутылки вина — полускрытые очертания во мраке — лежали на полках.

Несколько ступенек вели к люку в потолке, который закрыли за ними больше часа назад. С тех пор они сидели на циновках, перешептывались и изредка отпивали из кувшина с ягодным соком, не притрагиваясь, впрочем, к вощеному свертку с едой. Над головами их со скрипом туда-сюда ходили стражники. Иногда они затмевала свет, и казалось, что огромная тень ложится на потолок.

Они прятались, ждали и прислушивались к отдаленному грохоту пушечных выстрелов.

— Надеюсь, что его не ранят, — в десятый раз повторил Флен. Его мысли постоянно возвращались к одному и тому же, и он их озвучивал, когда уставал сидеть в тишине.

Люция не ответила. Она боялась, что он снова заведет этот разговор. Несколько минут назад у нее возникло неприятное ощущение, что отец Флена, о котором он думал, убит. Она не стала бы ручаться за это, но не в первый раз чутье сообщало ей о вещах, которые не могли быть ей известны. Возможно, она неосознанно уловила это в неразборчивом шепоте духов. Во всяком случае, она вместе с Фленом думала об его отце.

Флен поднял на нее глаза, ожидая, что она успокоит его, но она не могла. Боль промелькнула в его глазах. После секундных колебаний она скользнула к нему и нежно обняла. Он ответил на ее объятие, глядя поверх ее плеча в темноту. Они посидели немного, прижавшись друг к друг, в островке тусклого света. Солнечные лучи, что падали сверху, очерчивали их лица и плечи мягкими линиями.

— Их всех убивают, — прошептала Люция. — И это моя вина.

— Нет. — Флен даже не дал ей закончить. — Это не твоя вина. То, что делают ткачи, не твоя вина. Это они виноваты, что ты родилась с такими способностями. Они. Ты ничего не сделала.