Нити зла

— Яд, — сказали за ее плечом. Кайку обернулась. Рядом с ней склонился Тсата. На лице его кровоточила глубокая рана, правый глаз заплыл. Когда он говорил, то невольно причмокивал разбитыми губами.

— Яд? — переспросила Кайку.

— Яд демона, — уточнила Номору, не двинувшись с места. — У руку-шаев есть специальные шипы на хвосте.

Кайку неотрывно глядела на лицо лежащего человека. Постепенно оно становилось пунцовым.

— Можешь ему помочь? — Голос ее звучал слабо.

Тсата положил пальцы на горло, нащупывая пульс. Кайку не догадалась этого сделать. Подобным вещам благородных девиц не учат.

— Он умирает, — проговорил Тсата. — Слишком поздно высасывать яд.

Туман уже почти совсем ушел в землю. Какой-то частью рассудка Кайку поняла, что они на три четверти преодолели топь. Преследователи скрылись.

— Это сделаешь ты, — сказала Номору. Кайку потребовалось какое-то время, чтобы понять, к кому она обратилась.

— Я не знаю — как, — прошептала Кайку. Она не до конца доверяла заключенной в ней силе и вдруг страшно пожалела, что все эти годы отмахивалась от Кайлин, которая советовала ей учиться, чтобы стать госпожой своей каны. Использовать ее как оружие — одно дело, совсем другое — исцелять. Раньше она чуть не убила Азару, потом Люцию — и все потому, что недостаточно контролировала кану. Крови Джугая на ее руках не будет. Кайку не станет отвечать за его смерть.

— Ты ученица, — настаивала Номору. — Ученица Красного ордена.

— Я не знаю, как! — беспомощно повторила Кайку.

Тсата схватил ее за воротник и, притянув к себе, уставился на нее здоровым глазом.

— Попытайся!

И Кайку попыталась.

Прежде чем страх снова обуял ее, она положила руки на грудь Джугая и зажмурилась. А потом вошла в него. Испещренные прожилками веки не помеха для видения Узора. Мир вновь стал золотым. Кайку нырнула в нити его тела, сквозь волокна мускулов, устремилась в иссякающий поток, который поддерживал жизнь.

Она чувствовала яд, видела его, потому что он пачкал черным золотистые нити тела. Сердце его едва трепыхалось.

Кайку не имела представления, с чего начать, что вообще делать. Ее познания в биологии были скудны, в токсикологии и вовсе отсутствовали. Она не знала другой защиты от яда кроме как просто уничтожить его — и Джугая вместе с ним. Неуверенность парализовала Кайку. Ее сознание висело в диораме его тела.

«Следи за Узором. Подчиняйся ему».

На ум пришли слова Кайлин. Давний урок. Если ничего не удается, расслабься и позволь течению Узора показать тебе, куда двигаться.

Тело Джугая — механизм, эффективно работающий уже больше тридцати лет. Оно знало, что делало. Нужно только к нему прислушаться.

Кайку начала повторять мантру для расслабления. Несмотря на все сложности, это помогло, и неподвижная, жесткая форма сознания стала рассеиваться, таять, как превращающийся в воду лед. Кана легко подчинилась команде, и Кайку это поразило. То, что несколько мгновений назад казалось невыполнимой задачей, стало простым. Кайку позволила себе раствориться в веществе тела друга и доверилась природе.

Кровь струилась по венам, в мозгу мерцали синапсы, по нервам пробегали мельчайшие импульсы — это было прекрасно и совершенно. Когда Кайку стала частью этого мира, он показался ей таким же знакомым, как собственное тело. И Кайку поняла: она знает, что делать, даже не на уровне разума, а на уровне подсознания. И позволила кане вести ее.

Яд распространялся, подобно раку. Самая малая его частичка тут же распускала порченые нити, если ее не отсечь. Кайку двигалась между нитями тела с осторожностью хирурга. Она искала темные кольца в сияющих каналах его вен и капилляров: защищала сердце от коварного движения захватчика. Одновременно приходилось очищать зараженную кровь, которую каждое новое, пусть и слабое, биение сердца посылало дальше по телу. Кайку прикладывала огромные усилия воли, чтобы поддержать в Джугае жизнь и обезвредить яд, — по большей части из-за слабого представления о том, что делала. Но она побеждала. Кана действовала словно сама по себе.

Она отслеживала яд. Завязывала узлы и сворачивала петли, чтобы остановить его распространение. Вынимала пораженные нити и отпускала их вовне, не причиняя никому вреда. Возводила опухолевые барьеры и снимала их, как только миновала опасность. Дважды ей казалось, что она справилась. Но каждый раз крошечная капелька яда оставалась незамеченной и тут же стремилась расползтись дальше. Истощение могло вот-вот подкосить ее, но воля была сильна. Она не позволит Джугаю умереть. Ни за что.

И вдруг все закончилось. Кайку открыла ярко-малиновые глаза. Она вновь очутилась в топях. Во взгляде Тсаты читалось благоговение, даже вздох Номору выдал сдерживаемое уважение. Джугай дышал нормально. Лицо обрело обычный цвет. Он глубоко спал. Полностью дезориентированной Кайку потребовалось несколько секунд, чтобы понять, где она и что произошло.

«О боги! Я же не знала, не догадывалась даже, что может сотворить моя сила… Почему я не позволила Кайлин меня научить?»