Ниточка памяти

Внезапно он нашел ответ. Его губы сложились в улыбку тихого счастья, а его дельфинье чувство юмора радостно вырвалось на поверхность.

Кзанол выбрался из тоннеля, выдернув вслед за собой бесполезный пространственный костюм. Он должен был использовать дезинтегратор, чтобы убрать снег в тоннеле, он должен был карабкаться по тридцатиградусному подъему, тащить массу того же веса, что и он сам, он был одет в скафандров конце концов. Кзанол устал, очень устал. Если бы он был человеком, он бы заплакал.

Вид появившегося откоса был почти невыносим. А если ноги провалятся в эту гадость…? Но он вздохнул и спихнул вниз по откосу пространственный костюм. Он видел, как тот, скатившись, ударился о грунт и остался там, наполовину засыпанный. Он последовал за ним.

При сорока градусах выше абсолютного нуля лед падает быстрее, чем что-либо, Это сотни тысяч тонн низвергающейся свежей замороженной воды — так планета пыталась вернуть себе состояние равновесия. Кзанол споткнулся, ничего не видя. Он выставил одну огромную куриную лапу перед другой, упал и услышал дребезжание. Он по-прежнему держал ум закрытым, помня о том, что Гринберг где-то рядом. Его ум оцепенел от усталости и холода.

Он был почти внизу, когда снег усилился, встав стеной перед ним, как тринтанский гигант. Он открыл рот от изумления и перестал двигаться. Фигура хлопнула рукавицей по своему забралу, толстый лед разбился и рассыпался. Гринберг! Кзанол поднял дезинтегратор.

Как бы случайно, с чисто дельфиньей усмешкой, Лэрри вытянул одеревеневший палец и ткнул им в грудь Кзанола.

Тридцать четыре часа одиночное судно кружило над Плутоном — это было слишком долго. Гарнер и Месней проспали поворот и не заметили, как актимическая полоса одноместного судна промелькнула на экране видеоскопа. Между кораблями почти не было переговоров. Разговаривать стоило большого напряжения для всех, так как каждый из пяти мужчин знал, что битва близка, и никому не хотелось намекать о такой возможности. Теперь корабль Льва был виден на экране видеоскопа даже с выключенными двигателями. Люк был начеку, хотя и дремал, — да, он был настороже, зная, что спит, — и наблюдал через веки, которые казались наждачной бумагой. Наконец Люк произнес магические слова:

— Они не блефуют.

— Отчего такое внезапное решение?

— Это ужасно, Ллойд, Блефуя или нет, флот взлетел бы сразу после того, как был найден усилитель. Чем больше они ждут, тем выше наша скорость, тем более точной будет наша атака. Они находятся внизу слишком долго. Ими завладел пришелец.

— Я все время думал так же. Но почему он не взлетает?

— На чем? На Плутоне нет ничего, кроме одноместных кораблей. Он управлять ими не может. Чужак вынужден ожидать нас.

Совещание принесло для всех большое облегчение. И оно дало результаты. Первым выяснилось, что Вуди Атвуд провел тридцать часов, стоя в воздушном тамбуре "Иво Джима".

Четырех миллионов почтительных миль было вполне достаточно для флота Пояса. Их будет достаточно и для Гарнера. Его корабль и другое судно произвели легкое торможение в пространстве. Третий корабль отклонился от них и находился на несколько сотен миль выше поверхности, по-прежнему скрытой туманом.

— Забавно, — сказал Смоки. — Каждый раз, когда ты решаешь пожертвовать одним из кораблей, это оказывается судно Пояса.

— А какое судно использовал бы ты, старина Смоки?

— Не дури меня своей логикой.

— Слушайте, — оборвал их Месней.

Слабо, но ясно, радио издавало нарастающий и спадающий визг, подобно сирене при воздушном налете.

— Это сигнал бедствия ЛЕНИВОЙ ВОСЬМЕРКИ, — сказал Андерсон.

Номером шестым был теперь робот. Контролер двигателя "Хайнлайна" управлял одноместным кораблем, и Андерсон перевел внимание на кнопки управления соплами. Он натянул дроссель подачи топлива, наблюдая за экраном "Хайнлайна", который передавал через телескоп информацию с шестого номера. Конечно, они воспользовались одноместным кораблем. Двухместное земное судно было именно тем, в чем так отчаянно нуждался инопланетянин.

— Хорошо, а нам удастся опустить корабль?

— Сначала посмотрим, все ли в порядке со Львом, — предложил Вуди.

Андерсон подвел одноместный корабль туда, где ведущее судно описывало круги над Плутоном, затем выключил двигатель и использовал позиционные сопла для сближения. Наконец, ан и четверо других смотрели прямо через усыпанные трещинами, зазубренные соколки рубки управления. На металлических краях остались раскаленные пятна. Лев был там — фигура в высоком, узком, бронированном скафандре, но он был неподвижен. Он был либо мертв, либо парализован.

— Сейчас мы ничего не можем для него сделать, — сказал Смоки.

— Да, — ответил Люк. — Нет смысла откладывать страшный миг. Опускайся!

Сигнал бедствия шел из зоны непрерывного снегопада.

Никогда в жизни Андерсон не работал так напряженно. Непрерывно бормоча что-то себе под нос, он держал корабль неподвижным в миле над сигналом бедствия, в то время как снег испарялся и освобождал дорогу. На экране "Хайнлайна" была только мгла, а затем лишь туман.