Ницше

Чем был Заратустра для самого Ницше? Грядущей реальностью? Лирической фантазией? Благотворной иллюзией? Личным источником сил? Я не думаю, что на эти вопросы необходимы ответы. Хорошие вопросы не требуют ответов. Сам Ницше часто повторял изречение Шиллера: «Имей смелость мечтать и лгать». Заратустра — не ложь Ницше, но та его истина, которую он именовал ложью. Иными словами — это Образ, Миф, Идея, но те, которые и есть сущность реальности, в данном случае реальности грядущей.

Он творил Заратустру, а Заратустра творил его, Ницше. Он хотел походить на своего героя и питаться его энергией, надеждой, любовью…

Да, я знаю, какая опасность грозит тебе, но заклинаю тебя моею любовью и моею надеждой — не теряй твоей любви и твоей надежды! Благородному человеку всегда грозит опасность стать дерзким, насмешливым или разрушительным. Увы! Я знал многих благородных людей, которые потеряли свою самую высокую надежду и с тех пор стали клеветать на нее… Моею любовью и моею надеждой я заклинаю тебя: не уничтожай того героя, который живет в твоей душе! Верь в святость твоей высокой надежды!

«Заратустра» — одна из величайших книг в истории культуры, победа творца над горестями и невзгодами жизни, сила, выкованная из слабости, экстаз, рожденный из боли.

В первой части «Заратустры» нет будоражащей мысли Ницше о вечном возврате — ее вытесняет сверхчеловек, предзнаменованием которого является Заратустра, новый пророк Благой Вести. В одиночестве он обрел внутри себя обещание счастья, которое должен принести людям. Еще он несет в себе предвидение великого будущего, которое станет наградой человеку за его великий труд. Подсознательно Ницше чувствовал несовместимость идей вечного возврата и сверхчеловека, но, видимо, он уже задумал обогатить доктрину вечного возврата мыслью об эволюции.

Сверхчеловеком он как бы отвечает на поставленный еще в юности вопрос, можно ли облагородить человечество. Положительным ответом на него и является Заратустра. Но он — это и ответ Ницше Вагнеру на вызов, брошенный Парсифалем: не очищение человечества кровью Христа, но пробуждение его к активному действию, принцип такого действия, способность избранных сынов человечества самим обновить и очистить свою кровь — вот кто такой Заратустра.

Г. Рачинский:

Став логикой своей могучей мысли, как ему кажется, по ту сторону добра и зла, герой замечает, что, пока он будет идти только этим путем научного убеждения, он не победит людей. Старая мораль, на которую он нападает, живет не силою аргументов ее защитников, а убедительностью и красотой того типа, в котором она для большинства людей воплощается. Этот тип вы все знаете, это — великий Победитель зла и смерти, «победы знамение Носящий». Вот кто действительный враг. Необходимо противопоставить ему живой образ «сверхчеловека», а не научную или общественно-политическую идею. Создается могучий учитель — «Заратустра», и для возвеличения его напрягаются все силы недюжинного, если только не первоклассного, поэтического таланта. Опять, как в молодые годы, звучат дифирамбы.

Для Ницше определяющим понятием является «воспитание сверхчеловека»; это означает, что сверхчеловек — результат новой ветви эволюции, эволюции духа. «Слово „воспитание“ значит: перерождение посредством новой, высшей оценки ценностей, которые должны стать властителями человечества, нормой его поведения и основой жизнепонимания». Заратустра может быть понят лишь в совокупности со всем корпусом идей Ницше, особенно с идеей переоценки всех ценностей. Собственно, сам Заратустра и есть новая система ценностей, новый критерий оценки жизни.

Ф. Ницше: