Ницше

К. А. Свасьян:

Невозможно без содрогания смотреть на этот постепенный и катастрофический слет ядовитых мух, называемый ницшеанством; «жертвоприношение медом», каковым по замыслу философа и должно было быть его учение, в самом скором времени обернулось каким-то почти пословичным «за мухами не видно меду» — зловещий образ, определивший на десятилетия вперед судьбы этой философии. Трудно вообразить себе какое-либо духовное событие да к тому же еще такого ранга, которое подверглось бы бóльшим глумлениям, осквернениям, насильственным искажениям…

Нам долго внушали абсурдную мысль о Ницше — предтече нацизма, абсолютно замалчивая, что подлинные идеологи фашизма со свойственным таким людям бессердечием и злобой интерпретировали творчество великого немецкого мыслителя как душевное извращение, бешеное словоизвращение душевнобольного, патологический результат мании величия и извращенных инстинктов. Один из идеологов арийской теории М. Нордау в нашумевшей книге «Вырождение», подверстывающей Ницше к блестящей плеяде модернистов XIX века (выродков, по глубокому убеждению автора), широко пользовался словарем будущих геббельсов и розенбергов в интеллектуальном изничтожении предтеч культуры века ХХ. Досталось не только «душевнобольному» и «буйнопомешанному», но и его почитателям: «…Кучка восторгающихся Ницше состоит из прирожденных преступников, отличающихся слабостью воли, и из наивных дураков, опьяняющихся созвучием слов».

Нам долго внушали чушь о «сверхчеловечности» арийства, «забывая» о том, что итальянские антифашисты широко пользовались идеями Ницше, прежде всего идеей сверхчеловека, для борьбы с нацизмом в годы диктатуры Муссолини.

Можно, конечно, обвинить самого Ницше в том, что он дал повод и написал тексты, удобные для усвоения нацистскими «сверхгомункулами», но тогда в равной мере можно и всю русскую культуру («то, что они там понаписывали») обвинить в заражении России другой, гораздо более опасной, красной чумой. Что до нацизма, то в качестве «предтеч» Боймлер и Розенберг выбрали не одного Ницше — Лютера, Гёте, Бетховена, Гёльдерлина, Вагнера, так что не в текстах дело… Кстати, выбирая великих немцев в качестве «предтеч», идеологи нацизма, так же как в России идеологи коммунизма в отношении «зеркала русской революции», были весьма избирательны в отделении «плевел от пшеницы»: Ницше публиковался крайне выборочно, а в «Мифе XX столетия» Розенберг подчеркивал неарийский характер дионисизма, а Боймлер называл предательством германофобию «предтечи»…

Как показал К. А. Свасьян, взгляды Ницше не просто несовместимы с фашизмом, но подрывают три его основополагающих принципа: пангерманизм (арийство), антисемитизм и славянофобию. Трудно найти другого немецкого философа, который с такой страстью и последовательностью выступал против шовинизма, ксенофобии и внутренней порчи немецкого народа. А. Камю призывал защитить Ницше от Розенберга и засвидетельствовал несовместимость идеалов творца «Заратустры» с идеологией фашизма еще полвека назад.

XX век стал не только эпохой идеологии, но и инфернальным временем сумерек кумиров: временем растаптывания, свержения с пьедестала, крушения памятников, оплевывания собственных божеств. Увы, судьба, оказавшаяся столь жестокой к «охотнику до загадок» при жизни, не помиловала его и после смерти.