Ницше

Когда г-жа Ницше посещала Гельцеров, она по обыкновению приходила вместе со своим сыном, который следовал за нею, как дитя. Чтобы избежать беспокойств, она вела его в гостиную и усаживала возле двери. Потом она подходила к роялю и брала несколько аккордов, отчего он, набравшись мужества, потихоньку приближался к инструменту сам и начинал играть, поначалу стоя, а после на стульчике, куда его усаживала мать. Так он «импровизировал» часами, в то время как г-жа Ницше в соседней комнате могла оставлять своего сына без присмотра и быть спокойной за него ровно столько времени, сколько продолжалась игра на рояле.

А. Белый:

Последние годы жизни Ницше тихо молчал. Музыка вызывала улыбку на его измученных устах… пятнадцать лет[15] просидел Ницше — изобретатель взрывчатых веществ — на балконе тихой виллы, с разорванным мозгом. И теперь проезжающим показывают то место на балконе, где часы просиживал сумасшедший Ницше.

Куда он шел? Кто скажет?
Одно лишь ясно: гибель он нашел.
Звезда погасла в местности пустынной:
пустынной стала местность…

Еще при жизни пациента базельской и йенской лечебниц для душевнобольных вокруг философа вместе с зарождающейся славой возникла подозрительная, дурно пахнущая возня, трагически завершившаяся канонизацией великого мыслителя нацистской церковью сатаны.

Началось с абсурдных проектов излечения автора «Заратустры». Первым спасителем «прометеевской души» стал Юлиус Лангбен, автор библии германского шовинизма. Сумасбродная затея этого «психиатра» состояла в том, чтобы внушить несчастному философу, будто он германский принц, которого надлежит отвезти в Дрезден и создать вокруг него «королевский двор», главным министром которого должен был стать сам Лангбен. Идея оказалась достаточно «безумной», чтобы получить поддержку, и только решительным вмешательством Франца Овербека удалось пресечь это глумление.

Подобная бредовая идея почти одновременно возникла у Альфреда Шулера, мюнхенского мистагога, близкого к кругу поэта С. Георге. Спекулируя на «танце» Заратустры, этот «космик» предложил посетить больного в лечебнице и исполнить перед ним корибантскую пляску, которая просветлит мыслителя. Жалкая затея сорвалась по причине отсутствия средств на приобретение танцевального реквизита — доспехов, которым отводилась важная роль в излечении…

Лангбен и Шулер вписали свои имена в списки предтеч и духовных отцов гитлеризма, а Шулер, по ряду сведений, оказал и непосредственное личное влияние на слушавшего в 1922 г. его лекции Гитлера. Появление этих фигур в самом преддверии культурной канонизации ницшевского наследия глубоко символично; здесь, пожалуй, и следовало бы искать камертон, по которому настраивалась печальной памяти деятельность «Архива Ницше», этого центра едва ли не всех последующих фальсификаций ницшевской философии… Руководство «Архивом» взяла на себя Элизабет Фёрстер-Ницше, сестра философа.

В августе 1896 года завладевшая архивом брата Элизабет Фёрстер перебралась в Веймар и принялась за беззастенчивую фальсификацию — подготовку к печати несуществующей книги «Воля к власти», о чем речь впереди. Параллельно она работала над биографией Фридриха Ницше, ставшего к этому времени знаменитым. Сам брат, погруженный в прострацию, не заметил ни переезда семьи в Веймар, ни смерти матери, скончавшейся в апреле 1897 года.