Нью-Йоркские тайны

— Потрясающее открытие! Об этом ручье тебе расскажет любой ребенок! Сколько об этом трубили газеты…

— Выслушай меня. Он рассказал мне о тех местах, где никто еще не был. Ведь все ищут золото на равнине, где протекает этот ручей, а он говорил, что в горах, у истоков его, есть богатейшие жилы…

— То–то он умер в нищете…

— Он не мог туда вернуться… Какое–то темное дело, возможно… Не знаю… В одном только я уверен — он говорил правду. Действительно, то, что находится в русле ручья, — жалкие остатки сокровищ, которые есть там, в горах, а ручей, пробиваясь сквозь скалы, приносит с собой лишь воспоминание о них. Теперь ты понял? Нужно подняться в горы, вверх по течению ручья, и там…

— Я понял, — ответил Том.

— И это все, что ты мне скажешь? Пойми: мы разорены вконец, нам уже нечего терять…

— А жена твоя? А дети?

— Я подумал обо всем. Жена моя уедет с дочерью в Нью-Йорк, а моих двух сыновей мы вверим попечению пастора Бирмана…

— А Джон?

— Джон — живой, смелый мальчик. Он умен и ловок. Если ты согласишься, то мы возьмем его с собой. Думаю, он будет нам полезен, да и пора ему уже набираться опыта…

Том задумался… А уже через каких–нибудь полчаса братья горячо обсуждали подробности своего похода за сокровищами Скалистых гор. Теперь уже Марк должен был сдерживать азартное нетерпение Тома. Жена, и десятилетняя дочь Марка уехали в Нью-Йорк, взяв с собой достаточно денег для того, чтобы прожить без лишений целый год…

Пастор Бирман обещал посвятить себя заботам о двух сыновьях Марка. И вот Том и Марк, сопутствуемые Джоном, крайне гордым своим участием в экспедиции, цель которой, впрочем, тщательно скрывалась, отправились пешком в Колорадо, неся за спиной мешки, а в руках — карабины.

Так уходили многие, очень многие, но далеко не все возвращались назад…

2. Ночной дилижанс

Европейцы, живущие в цивилизованных городах Старого Света, едва ли могут представить себе дикие, необжитые края, не фигурально, а буквально соответствующие понятию "Первый день творения".

Альпы — игрушка по сравнению со Скалистыми горами Америки. Фантастическое нагромождение исполинских глыб, площадок, террас, пропастей, лужаек и остроконечных пиков… Глазам путешественника открываются ущелья и тропинки, которых еще никогда не касалась человеческая нога, пропасти, глубину которых никто не измерял, потоки, перескакивающие через горные хребты и с грохотом летящие в пучины, зажатые среди скалистых стен…

Двадцать лет назад путешественник должен был иметь недюжинную храбрость, чтоб отважиться проникнуть в эти края. Здесь человеку грозило все: природа, дикие звери, но больше всего — другой человек. Вся страна была заселена свирепыми дикарями, исконными хозяевами ее, индейскими племенами, бешено восстававшими против цивилизованных пионеров, прокладывающих себе дорогу трудом и твердой волей.

В одну прекрасную июньскую ночь 185… г. пассажирский дилижанс, трясясь и подскакивая на ухабах, ехал по дороге, только что проложенной по горе Вазач через реку Зеленую.

Дорога вела в Денвер. Окружающая местность была дика и пустынна. Дилижанс катил во мраке и тишине. Слышны были только топот шести лошадей да свист кондукторского кнута, гулявшего по их спинам.

В дилижансе было пять пассажиров, и так как была полночь, а они уже двадцать часов переносили все трудности этого адского путешествия, то всех их сморил сон.

Вдруг лошади резко рванулись в сторону. Дилижанс остановился и угрожающе накренился. Раздался истошный вопль кондуктора:

— К оружию! Индейцы!

И едва успел он прокричать эти слова, как раздалось несколько выстрелов… Пули прошили кузов дилижанса, стекла разлетелись вдребезги, а кондуктор свалился на землю с простреленной головой.

Пассажиры схватили свои карабины. Но как определить в этой черной тьме, где враги и сколько их…

Индейцы возникали со всех сторон как фантастические тени. Сколько их было! Десять? Сто? Тысяча? Как водится, они сначала убили возницу, а потом начали смыкать кольцо вокруг экипажа. Из пяти путешественников только двое собирались бороться за свою жизнь до последней капли крови. Трое остальных забились в угол будто овцы перед закланием.

Но два храбреца, казалось, готовы были биться до конца. Возможно, они знали, что война с индейцами — война на смерть, в которой побежденный европеец не может надеяться на милость победителя. Его ждут страшные, нечеловеческие пытки и медленная смерть.

— Арнольд, — сказал один из путешественников, — не лучше ли попробовать выскочить из кареты и бежать в ущелье?

— Нет! — ответил другой. — Мы будем мгновенно окружены и схвачены.

— Что ж, да поможет нам Бог!

Индейцы уже подбирались к лошадям. Еще минута — и отцепленный дилижанс будет перевернут, а тогда…

— К лошадям! Сэм! — крикнул Арнольд.

Оба друга имели многозарядные винтовки системы Генри, из которых можно произвести, не перезаряжая, двенадцать выстрелов. И в ту минуту, когда один из индейцев уже схватился за вожжи, загрохотали выстрелы. В ответ послышался дикий вой. Несколько нападавших упали.