Нюрнбергские призраки. Книга 2

Наконец Рихард смыл с себя последние остатки мыла, стянул с батареи теплую простыню и стал усердно растираться. Одевшись, он ощупал содержимое карманов своих, к счастью, непорванных брюк и вышел в спальню, с удовлетворением отметив, что кровь из царапины на ладони исчезла. Комната была пуста Рихард открыл дверь в кабинет. За письменным столом сидел и что то писал Гамильтон. При виде Риэгарда он поспешно встал, улыбнулся и, идя ему навстречу, добродушно спросил:

— Ну, как, Рихард, не утонул в моем белье?

— Почти как раз, — в тон ему, заставляя себя ответно улыбнуться, ответил Рихард.

— Сейчас дам свитер, — сказал Гамильтон и, проходя мимо Рихарда, направился в спальню.

Через минуту-другую он вернулся с коричневым свитером в руках и, протягивая его Рихарду, сказал:

— Вот, держи. Я не носил его уже лет десять. Тогда был помоложе и потоньше.

Рихард взял свитер и, видя, что Гамильтон выжидающе смотрит, стал натягивать его.

— Отлично! — удовлетворенно проговорил Гамильтон, осматривая Рихарда. Потом неожиданно положил руки ему на плечи и на мгновение прижал к себе. — И вдруг спросил: — Сколько же тебе теперь лет?

— Двадцать четыре, скоро двадцать пять…

— Да… двадцать четыре… — как бы про себя повторил Гамильтон. — Быстро же летит время… — И вдруг громко крикнул, раскрывая дверь в гостиную: — Амальхен!

Раздался чуть слышный скрип дальних дверей, и на пороге появилась горничная.

— Ну вот, теперь мы что-нибудь поедим! — сказал Гамильтон и, оборачиваясь к Рихарду, произнес: — Мы, конечно, можем пойти в ресторан. Это тут, недалеко. Но я бы предпочел поесть в домашней обстановке. А как ты?

Рихард хотел отказаться, но, поняв, что этим обидит Гамильтона, послушно наклонил голову.

— Вот и прекрасно! — сказал Гамильтон. — Сейчас Амальхен приготовит нам сосиски, даст сыр, масло, кофе… Ну, и пиво, конечно. Так, Амальхен?

— Яволь, майн герр! — точно эхо, откликнулась горничная. Она слегка поклонилась и исчезла в дверях.

— Присядем, друг мой, — сказал Гамильтон, указывая на кресла у маленького круглого стола.

Но Рихард колебался. Ему снова не давала покоя мысль о Клаусе и других ребятах. Не совершает ли он предательство по отношению к ним? Ведь Клаус распорядился, чтобы после операции они собрались у него. Наверное, сейчас все уже в сборе и гадают: что случилось с ним, с Рихардом? Может быть, он попал в полицию, перетрусил и рассказал, как было дело? И о заранее подготовленном скандале в суде, и о листовках, а может, и о том, что «акцией» руководил он, Клаус… И теперь к нему на квартиру может каждую минуту нагрянуть полиция.

— Мне надо идти, — стараясь не глядеть в глаза Гамильтона, проговорил Рихард. — Срочно!

— Уйти сейчас? Не поев? Не посидев со мной? — недоуменно и недовольно проговорил Гамильтон. — Да еще срочно?!

И тогда Рихард решился.

— Мистер Гамильтон! Вы ведь наверняка знаете, что произошло в суде. Не говорите мне больше о случайности нашей встречи, я все равно не поверю!

Наступила короткая пауза. Гамильтон сощурил свои почти не мигающие глаза.

— Ну… предположим. И что же из этого следует? — То, что Клаус и другие ребята сейчас меня ждут.

— Ну, и подождут, невелика важность! — пренебрежительно произнес Гамильтон.

— Тогда… тогда разрешите мне хотя бы позвонить ему по телефону.

— Это… можно, — как показалось Рихарду, после некоторого колебания согласился Гамильтон.

Рихард бросился к телефону, но резкий окрик Гамильтона: "Подожди!" остановил его. Рихард замер у стола, уже подняв руку, чтобы снять трубку.

— Подожди, — уже спокойнее повторил Гамильтон, — это служебный телефон. Не надо вести по нему частных разговоров. — Он нагнулся, открыл тумбу стола, выдвинул один из ящиков и вынул из него телефонный аппарат. За ним тянулся, уходя в глубь ящика, шнур.

Гамильтон поставил аппарат на стол.

— Теперь можешь звонить.

Рихард снял трубку, набрал номер телефона Клауса. Стал считать гудки. Первый, второй, третий… Четвертый сигнал оборвался сразу же, и Рихард услышал голос:

— Слушаю!

"Это Клаус, Клаус!" — с радостью и успокоением подумал Рихард.

— Это я! — крикнул он в трубку, из осторожности не называя ни своего имени, ни имени Клауса.

Но тот, видимо, плевал на предосторожности.

— Рихард! Какого черта?! Где ты? Что-то случилось?

— Нет, нет, ничего! — торопливо успокоил его Рихард. — Я просто задержался! Расскажу при встрече.

— Ты что же, думаешь, мы тебя всю ночь будем ждать? — недовольно спросил Клаус.

— Я смогу приехать через час, — ответил Рихард, вопросительно посмотрев на стоящего рядом Гамильтона и, увидев, как тот нахмурился и поднял руку с вытянутыми двумя пальцами, поспешно добавил: — Максимум через два!

— Но где ты торчишь? — продолжал допытываться Клаус. — Твой домашний телефон не отвечает.

— Я не дома, — сказал Рихард.

— Так где же?

— Расскажу потом. Случайно встретил знакомого моего отца.

Рихард произнес эти слова, сознавая, что его объяснение звучало глупо. И, чтобы увести разговор в сторону, спросил:

— Как ребята?

— Пьют пиво и ругают тебя.

— Но я все объясню при встрече…