Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

Вопрос: Не было ли предпринято каких-либо шагов со стороны секции международного права для того, чтобы поставить вопрос об изменении отношения к советским военнопленным?

Ответ: Да, я сам видел копию меморандума, составленного нашей группой, за подписью адмирала Канариса на имя начальника ОКВ Кейтеля по этому вопросу.

Вопрос: Что писал Канарис Кейтелю?

Ответ: В этой записке говорилось, что, несмотря на то, что после начала войны, благодаря поступившим свыше приказам, обращение с военнопленными не являлось делом армии, в политическом отношении нетерпимо, чтобы армия не пыталась исправить это положение и шеф ОКВ должен был бы быть ходатаем перед фюрером за улучшение этого положения, так как в глазах иностранного общественного мнения ответственность за это несет армия.

Вопрос: Должен ли я понять вас таким образом, что адмирал Канарис обращал внимание Кейтеля на преступный характер такого отношения к советским военнопленным с точки зрения международного права?

Ответ: Однако само собой разумелось, что такое обращение с военнопленными было грубым нарушением принципов международного права и это было для всех ясно. Собственно говоря, на этот счет никогда не было сомнений.

Вопрос: Известно ли вам, каков был ответ Кейтеля по этому письму?

Ответ: Мы не получили никакого ответа.

Вопрос: Можно ли предполагать, что Кейтель не знал об этом письме, что оно не дошло до него?

Ответ: Он его определенно получил.

Вопрос: Значит, отсутствие ответа можно расценить или понять как нежелание входить в дискуссию по этому вопросу?

Ответ: Кейтель не хотел входить в дискуссию по этому вопросу.

Вопрос: Есть ли у вас желание еще что-либо добавить?

Ответ: Нет. Единственно только то, что этот эпизод послужил для нас причиной отказа от всяких существенных попыток вмешиваться в вопрос об обращении с советскими военнопленными, так как ввиду такого отношения Кейтеля мы должны были считать эти попытки безнадежными.

Вопрос: Правильно ли я понял вас, свидетель, в том смысле, что ваша секция сочла для себя совершенно ясной позицию Кейтеля в этом вопросе?

Ответ: До конца.

Вопрос: И что эта позиция Кейтеля сводилась к сознательному нарушению норм международного права в отношении советских военнопленных?

Ответ: Да, у нас не было сомнений на этот счет. Кейтель достаточно интеллигентен для того, чтобы понять, что такое обращение противоречит принципам международного нрава.

Вопрос: Позиция Кейтеля являлась директивной для всего командования?

Ответ: Дело обстояло так, что в ОКВ и в офицерских кругах обращение с советскими военнопленными со стороны СС осуждалось[240]. Когда поступали какие-либо общие приказы по этим вопросам, в отделах ОКВ, в частности в управлении «заграница-абвер», делались попытки по возможности смягчить эти приказы...

Вопрос: Но лично Кейтель придерживался той точки зрения, что советские военнопленные не должны подпадать под защиту Женевской конвенции?

Ответ: Да.

Вопрос: Готовы ли вы, свидетель, в случае необходимости, подтвердить эти свои показания на суде?

Ответ: Да.

Вопрос: Просьба сообщить адрес, по которому вас можно вызвать в случае необходимости.

Ответ: Я проживаю в Берлине, Гермсдорф, Рингштрассе, 32.

Допросил: полковник юстиции (Покровский)

Перевел: капитан (Кучин)

Застенографировала: (Кушлина)

_{Нюрнбергский процесс в 3-х т., М.1966., т.2, с.314—318}

Из допроса свидетеля Е. Бах-Зелевского

[Стенограмма заседания военного трибунала от 7 января 1946 г.]

Председатель: Повторите за мной слова присяги...

(Свидетель повторяет слова присяги)

Тэйлор (представитель обвинения от США): Вы были членом СС?

Бах-Зелевский: Да.

Тэйлор: Какой последний чин у Вас был в СС?

Бах-Зелевский: Обергруппенфюрер СС и генерал полиции.

Тэйлор: Вы служили в армии во время войны 1914—1918 годов?

Бах-Зелевский: Да, я был с 1914 по 1918 год на фронте, был дважды ранен и получил железный крест 1-й и 2-й степени.

Тэйлор: Вы оставались в армии после конца прошлой войны?

Бах-Зелевский: Да, я оставался в армии.

Тэйлор: В течение какого времени Вы оставались в армии?

Бах-Зелевский: До 1924 года, когда я ушел в отставку.

Тэйлор: Скажите, Ваша военная карьера затем закончилась?

Бах-Зелевский: Нет, затем я был командиром батальона в пограничных войсках, после чего до начала похода в Польшу оставался в составе вооруженных сил Германии.

Тэйлор: Вы были членом нацистской партии?

Бах-Зелевский: Да.

Тэйлор: В каком году Вы вступили в нее?

Бах-Зелевский: В 1930 году.