Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)

Далерус: Я встретился с лордом Галифаксом в субботу 26 августа в 11 часов и сказал ему, что, насколько мне известно, германское правительство пытается добиться быстрого решения, и подчеркнул, что было бы очень важно дать ясно понять германскому правительству, что при таком серьезном положении необходимо действовать с большой осторожностью и чувством ответственности. Я попросил его, чтобы он особенно указал германскому правительству на желание английского правительства добиться взаимопонимания.

Штамер: Какое предложение Вы сделали тогда лорду Галифаксу?

Далерус: Я предложил лорду Галифаксу написать письмо Герингу, которое я немедленно мог бы отвезти в Берлин и передать ему лично.

Штамер: Галифакс последовал Вашему предложению?

Далерус: Да, Галифакс переговорил с Чемберленом и после этого написал прекрасное письмо, в котором он очень ясно указал на желание правительства Его Величества достичь мирного соглашения.

Штамер: И Вы с этим письмом прилетели обратно в Берлин?

Далерус: Да. Я прибыл в Берлин вечером и встретился с Герингом приблизительно в 10 часов вечера.

Штамер: Расскажите Трибуналу о содержании этой беседы с Герингом, которую Вы имели в связи с посещенном лорда Галифакса.

Далерус: Я встретился с Герингом в его поезде, который должен был следовать в ставку. Я рассказал ему о положении вещей в Лондоне и подчеркнул, что, если германское правительство предпримет какие-либо шаги против Данцига, то, без сомнения, это вызовет немедленно войну с Великобританией. Но я сказал, что британское правительство будет делать все возможное, чтобы избежать кризиса. Объяснив положение вещей, я передал ему письмо. Он разорвал конверт и после того, как прочел письмо, попросил меня тщательно перевести его, так как очень важно, чтобы содержание было правильно понято. Он вызвал своего адъютанта и приказал остановить поезд на следующей станции, заявив, что, по его мнению, необходимо немедленно сообщить Гитлеру о содержании письма. Я поехал с ним на автомашине в Берлин, и ровно в полночь мы остановились у имперской канцелярии. Геринг пошел к Гитлеру, а я поехал в гостиницу.

Штамер: Итак, это было 21 августа ночью, — не прав да ли?

Далерус: Так точно.

Штамер: Имели ли Вы тогда беседу еще и с Гитлером?

Далерус: Приблизительно в 0 ч. 15 м. ночи ко мне приехали два офицера и попросили меня поехать к Гитлеру. По приезде к Гитлеру я немедленно был принят им. При беседа присутствовал только Геринг.

Штамер: Расскажите несколько более подробно об этой беседе.

Далерус: Гитлер в своих обычных тонах начал с пространного объяснения германской политики. Это длилось приблизительно 20 минут, и я решил, что ничего полезного из этого посещения не получится. Воспользовавшись подходящим моментом, когда он ругал английский народ и Великобританию, я прервал его и сказал, что я работал в Великобритании в качестве инженера и руководителя промышленного предприятия, что я очень хорошо знаю английским народ и поэтому я не могу согласиться с его заявлением. После этого произошла длительная беседа, во время которой он задал много вопросов об Англии. Затем он начал объяснять мне, как прекрасно вооружена германская армия. Он очень волновался, ходил взад и вперед по комнате и, в конце концов, находясь в состоянии сильного возбуждения, сказал мне, что если дело дойдет до войны, — он будет строить подводные лодки, очень много подводных лодок. Он говорил так, как будто он не осознавал, что в комнате находились другие лица, помимо него. После этого он начал кричать, что он будет строить самолеты и самолеты и что он выиграет войну. Через некоторое время он успокоился и начал говорить об Англии. Он сказал:

«Господин Далерус, скажите мне, почему мне никогда не удалось достичь соглашения с английским правительством? Вы как будто бы хорошо знаете Англию, возможно, Вы в состоянии объяснить мне это?»

Я несколько колебался, но потом сказал ему, что, зная слишком хорошо английский народ, я считаю, что причиной является недоверие англичан к нему и его правительству.

Беседа продолжалась. Он пространно изложил мне содержание его беседы с Гендерсоном и в конце попросил меня немедленно отправиться в Лондон и объяснить там его точку зрения. Естественно, я отказался, сказав ему, что я не могу поехать в качестве уполномоченного германского правительства, но если английское правительство выскажет желание, чтобы я совершил такую поездку, то я это сделаю. В качестве условия было решено следующее: я должен точно знать, какие у него имеются предложения. Мы провели вместе полтора часа, в течение которых он полностью изложил различные вопросы, причем более подробно, чем он их объяснял Гендерсону.

Штамер: Какие предложения Вы, в общем, должны были передать?