Нюрнбергский процесс

Государственное обвинение в суде над убийцами Ярослава Галана поддерживал лично прокурор Украинской ССР Р. А. Руденко, который хорошо знал писателя по Нюрнбергскому процессу. Суд во Львове показал, что и годы спустя после официальной капитуляции Германии нацисты и их пособники продолжали свою преступную деятельность. Нацизм был сломлен в вооружённой борьбе, но окончательно не уничтожен и сохранил способность к новым преступлениям.

В первое послевоенное время казалось, что Суд народов дал большой позитивный толчок, направленный на искоренение «коричневой чумы». В этом историческая роль Нюрнбергского процесса неоспорима. Тогда были разоблачены и подвергнуты уголовному преследованию тысячи и тысячи нацистов, на совести которых были невиданные, леденящие душу преступления.

Страны антигитлеровской коалиции и государства, подвергшиеся нацистскому нашествию, на протяжении многих десятилетий разыскивали и судили нацистов и их пособников.

Французский корреспондент

Однако масштаб этой деятельности оказался всё же не таким, каким ему следовало быть. Прежде всего не были реализованы намерения союзников о проведении серии крупных международных процессов. Во многих исторических и правовых исследованиях Нюрнбергский трибунал не случайно значится под № 1.

После первого Нюрнбергского процесса Советский Союз предлагал провести следующий – над немецкими промышленниками. Это предложение поддержала Франция, однако англичане и американцы весьма прохладно отнеслись к этой инициативе. Может быть, потому, что первый суд в Нюрнберге был расценён некоторыми деятелями в Вашингтоне и Лондоне как «опасный прецедент». В своём докладе президенту США Г. Трумэну 7 октября 1946 г. Р. Джексон отметил: «У США нет ни моральных, ни юридических обязательств предпринимать другой процесс такого рода». Британская сторона заявляла, что суд над промышленниками принизит значение первого Международного военного трибунала и будет всего лишь его бледной тенью.

Тем не менее военная юстиция США провела ещё 12 судебных процессов против 176 обвиняемых – генералов, руководителей монополий, дипломатов, врачей-изуверов. Нельзя не подчеркнуть, что эти суды уже не имели международного характера, хотя американцы и называли свой трибунал «международным».

Настоящим международным судом, подобным Нюрнбергскому, оказался только процесс в Токио, организованный после капитуляции Японии. Перед трибуналом там предстали 29 японских генералов, адмиралов, министров, дипломатов. Семь из них были приговорены к смертной казни, остальные – к тюремному заключению.

Охранник с дубинкой

Британский журнал «Нью Ревью» от 26 мая 1949 г. поведал миру, что в вопросе о военных преступниках США и Великобритания «должны руководствоваться в своей политике скорее интересами будущего, нежели прошлого». И действительно, новые лидеры этих государств более сдержанно стали относиться к выполнению некоторых положений Московской декларации 1943 г., согласно требованиям которой все подписанты взяли на себя обязательства найти «даже на краю света» тех, кто обагрил руки невинной кровью, и передать обвинителям «с тем, чтобы могло свершиться правосудие».

Поэтому неудивительно, что некоторые нацисты с их непревзойдённым опытом тайных дел очень скоро были востребованы и оказались в штате западных спецслужб, где продолжили свою карьеру.

Охранник

В СССР же разоблачение беглых и прятавшихся фашистов активно велось и через много лет после Победы.

Нельзя не отметить, что, к сожалению, время от времени на Западе всплывали конкретные неприглядные факты укрывательства бывших нацистов и их пособников.

Заключение

После Нюрнбергского трибунала, как было отмечено выше, прошло ещё 12 процессов над нацистами.

На одном из них главным обвинителем выступал американец Бенджамин Ференц. Ему тогда было всего 27 лет. Я встречался и беседовал с ним в Нюрнберге, когда ему было уже за 90 лет.

«Считал и считаю, что уроки истории, преподанные нам в Нюрнберге, могут иметь смысл только в том случае, если они будут использованы для предотвращения подобных преступлений в будущем», —

сказал он мне во время этой встречи.

На вопрос, что более всего запомнилось ему во время процесса, он ответил:

«Во время процесса мне не столько запомнилось, сколько поразило отсутствие у подсудимых и намёка на раскаяние, на сострадание к миллионам убитых и замученных людей… Это я никогда не забуду».