Ньювейв

Сейчас, с высоты прожитых лет, иронично можно отметить факт, что те, кто умудрились отточить какое либо движение, тут же включали забавный подростковый пафос: к некоторым брейкерам даже подойти-то было не просто, не то чтобы у них поучится. В студии было два брата абсолютно разного роста, которые очень забавно смотрелись в синхроне, и от них я услышал, что всем было бы неплохо танцевать на уровне людей из «Меркурия»; они назвали имена Кости Михайлова и Игоря Захарова. Тогда эти люди уже были признаны через всесоюзные фестивали и канонизированы по всему Союзу.

Внешний вид у брейкеров в 86-87-м году сильно разнился. Лично для меня, в силу возраста и возможностей, белые перчатки и узкие очки, как у некоторых персонажей, были абсолютной экзотикой; поэтому мне, пареньку из рабочего района, приходилось как-то выкручиваться и импровизировать. Помню, пошла серия первых конкурсов и фестивалей в Москве; на ВДНХ выступал «Меркурий» и огромная толпа уже уличных брейкеров, которые на фоне серо-красных советских улиц смотрелись весьма ярко и экзотично. Я же ходил в РО (рабочая одежда), сшитой по джинсовым лекалам – клетчатая рубашка, чуть ли не мамин платок на шее, белые кеды. Такое жалкое подобие американского стиля, активно внедрявшееся через утюгов и гамщиков… Причем прически какой-то у меня вовсе не было: я все еще о ней мечтал, но в московской среде утвердился стиляжий стайлинг на голове, под Олега Кошевого. Совсем короткие прически были редкостью. И вот на ВДНХ я остолбенел от обилия соратников и обнаружил, что западная стилистика, по крупицам доходившая непонятными путями и адаптировавшаяся в оригинальных вариантах, вместе с новыми рекрутами привнесла копирование уже не западной, а оригинальной советской вариации. Новоприбывшие начинали копировать стиль своих местных авторитетов; так что я уже что-то умел сам и постарался приобщится к новой коммуникации на равных.

Тогда же знакомые затащили меня в «Молоко», где я увидел группу «Хип Хоп» в оранжевых ветровках. Колючий (ныне лидер «Би Пипл»), Банан, там же встретил Дельфина. Все были прикинуты офигенно. И я в своем нелепом прикиде чувствовал себя каким-то гадким утенком.

Когда я пришел в 88-м году на Арбат, то встретил всех тех же людей, неподалеку от «Арбы», где на «аттракции» тусовались брейкера. Ваня Синий, Попе, у которого я много чему научился. При этом очень удивился тому, что мы с ним живем неподалеку, но как-то не пересекались. Это отчасти объяснялось тем, что субкультурный люд отчаянно шифровался и всячески сторонился обычных граждан.

М. Б. Еще рядом с вами жили Рыжий и его брат Паша Мутабор, который в тот период был втянут в музыкальную панковскую авантюру под названием «Провокация». Плюс – Максим Бифштекс, ныне покойный, который, как хамелеон, ежегодно менял стайлинг от депешиста до панка, а потом остановился на хип-хоперском варианте. При этом немалое количество качественной и действительно полезной околомузыкальной информации приходило именно через него.

И. П. Максима я не знал, а с Пашей судьба свела позднее. Тогда я общался с Попсом, который фиксировал так, что площадка дрожала, с ним же мы отрабатывали синхрон. При этом он тоже не видел никаких видео и учился непосредственно утех, кто чем-то уже овладел. Впитывали по полной у того же Рубина из «Электрик рока», Леши Герулайтеса, который приходил еще в «Зеркало» и проводил мастер классы по «роботу». В «Молоке», когда мы с Попсом танцевали, выдерживая стиль «люди в черном», нас выцепил Дунаевский, который снимался в «Курьере», и пригласил в свою школу.

В той коммуникации – как мы теперь понимаем, уже «второй волны» – новой информации было множество, как и разговоров о фильмах «Бит стрит», «Брейк денс», «История хип-хопа»… но я их увидел только в 90-х. Характерный факт, что танцевальная культура уже вышла за рамки дискотек на улицы, и помимо танцевального стайлинга подросткам уже нужно было большее: идеология и информация о жизненных реалиях, чтобы окончательно сформировать позицию на основе танцевальной культуры.

В советских реалиях все происходило, как в Зазеркалье: уличная хип-хоп культура с конечной атрибутикой в виде танца и рэпа, шла от обратного. Через танец (рэп пока еще не удавался), к уличной субкультуре на Арбате. Новая информация черпалась с улицы от знакомых и это сближало. При этом, конечно же, по городу курсировали группы «люберов» и часто наблюдали за брейкерами, но особо не трогали. Видимо, сказывался родственный спортивный стайлинг и пренебрежительное отношение со стороны радикальных неформалов, с которыми у них началась настоящая война. Еще в 86-м году я познакомился с парнем, жившем на Ждани, который поначалу тяготел к брейку, а потом уже в 88-м году я встретил его же, но уже в бычьем костюме и с другими интересами в голове. Он же тогда мне обозначил, что брейкеров мы не трогаем, а гоняем только мажоров, утюгов и радикалов. При этом сами брейкера волей-неволей были вынуждены заниматься утюжкой, чтобы «держать стиль» и «быть на инфе».