Ниже ада

Сам подполковник склонился над разложенными на столе бумагами и что-то быстро черкал в них роскошным толстым карандашом. На меня он не обращал никакого внимания и, признаться по правде, я даже был этому рад — последние события (а особенно «трансляция» его воспоминаний) показали мне Плужникова с такого ракурса, что лишний раз связываться с ним как-то не хотелось. Нет, я понимал, разумеется, что придется общаться, но… это как с зубным врачом — знаешь, что, когда болит зуб, все равно придется идти, но всеми правдами и неправдами оттягиваешь этот момент до последнего.

Федор сидел на табуретке рядышком с подполковником и, азартно болтая босыми ногами, что-то негромко ему подсказывал, оживленно размахивая руками. Плужников досадливо морщился, но молчал. Впрочем, иногда он прислушивался к словам помощника и согласно кивал.

Наконец, Виктор Павлович повернулся ко мне и несколько секунд пристально разглядывал меня, словно прикидывал в уме, можно ли меня продать оптом или все же придется сделать это в розницу. Неуютное, доложу я вам, ощущение — ждать, когда могущественный маг решает твою судьбу. А самое главное, что ты понимаешь: пытаться ему перечить — это все равно, что с голыми руками против несущегося на полной скорости грузовика выйти. Поэтому сидел я на попе ровно и не пытался играть в крутого супер-пупер героя.

— Запомните хорошенько, Алексей, — прервал молчание подполковник, — когда окажетесь в Москве, вам надо как можно быстрее оказаться в районе Боровицкого холма. Неважно, в каком месте, но обязательно в его пределах! — я насторожился — чужие воспоминания, осевшие в моей многострадальной голове, услужливо подсказали, что именно в том районе находилась «стартовая площадка» гиперборейцев и отправная точка проникновения в анклав красных энигматоров. К тому же я теперь знал, что там пролилась кровь многих сотен людей. С чего вдруг Плужникову приспичило отправлять меня на это «кладбище-полигон»? Похоже, что этот вопрос столь явственно возник на моем лице, что руководитель подполья (или правильно было бы называть его шефом подземелья?) счел нужным сказать:

— Сейчас не время для объяснений — вы должны немедленно отправляться наверх — скоро рассвет. Псы Ночного Отдела уйдут с улиц, и какое-то время передвигаться по Городу можно будет почти беспрепятственно. Да и шансы нарваться на призраков значительно уменьшатся. Впрочем, вам-то они все равно не страшны…

— А почему, кстати? — заинтересовался я.

Плужников тяжело вздохнул, но не ответил, Федор открыл было рот и попытался мне что-то начать объяснять, но нарвался на бешеный взгляд начальника и поспешно заткнулся.

Не понравилось мне это. Ой, как не понравилось! Но я решил промолчать и сделать вид, что так и должно быть — оставим на время эти загадки. Главное — это… Стоп! А куда мне, собственно, идти-то спозаранку — поезд в Москву пойдет только вечером? Плужников растерянно уставился на меня, когда я сообщил ему это «пренеприятнейшее известие».

— Да, об этом я как-то не подумал, — пробормотал он себе под нос, яростно теребя ворот нательной рубахи. — Сделаем так: Сергеич сейчас вас проводит в одно укромно местечко. Отдохнете, приведете себя в порядок, а я пока поразмыслю — как нам действовать дальше.

В отсеке, куда проводил меня отчего-то посмурневший старичок, было довольно прохладно. Та же спартанская обстановка, что и в прежних виденных мной убежищах подпольщиков, навевала скуку — я в глубине души искренне верил, что помимо голых бетонных стен, хитросплетенья переходов и обшарпанной мебели здесь можно наткнуться на что-нибудь интересное. Но мой вопрос к Сергеичу об экскурсии по «Золотому кольцу» подземного лабиринта почему-то не нашел у него должного отклика. Энигматор покрутил у виска пальцем и пребольно толкнул меня в спину, впихивая в отсек. Люк-дверь с негромким чмоканьем закрылась за ним, и я остался один.

Наконец-то! Я с облегчением выдохнул — мне все же удалось не показать свои эмоции перед этими матерыми ребятками. Почувствуй они неладное, и, думаю, моя жизнь закончилась бы очень и очень плохо! Все же молодец ты, Лешка! Нет, мы еще побарахтаемся!

Одно плохо — после всех этих обрядов-шмабрядов желудок мой завязался в тугой узел и явно желал подняться к голове, чтобы разобраться, наконец, с идиотом-хозяином. Я огляделся и увидел на столе бутылку темного стекла. Ага, посмотрим, чем тут поят? С виду похоже на газировку. Или, как это тогда называлось… Во, вспомнил — ситро! По-моему, в нынешних супермаркетах мне как-то попадался на глаза этакий закос под ретро. Ты гляди — прям поэтом скоро здесь стану: ситро — ретро…

Все эти мысли лениво проносились на периферии моего сознания, пока я жадно глотал несколько выдохшуюся, но все же такую освежающую воду!

Уф, вот и полегчало маленько — теперь можно и…