Нижние Земли (СИ)

Марк поскреб трехдневную щетину, глядя на себя в зеркало, но так и не придумал причины побриться. Зато причин не бриться была масса — и то, что так сейчас модно, и «все равно на тебя никто не смотрит», и «я оборотень или вампир?», но главной, конечно, оставалась лень. Зеркало, с которого Марк ладонью стер конденсат, чтобы рассмотреть себя, снова запотело. Махнув рукой на эстетику и правила приличия, Марк натянул на еще влажное тело мятую футболку с геометрическим рисунком и влез в джинсы. Джинсы были черными, футболка была ярко-красной, кеды, в которых Марк собирался пойти на работу, вообще черно-желтые, с логотипом местного футбольного клуба. Марк, как и все урожденные оборотни, не очень хорошо различал цвета, а потому ему было совершенно наплевать, как они там сочетаются между собой.

Это очень веселило обращенных оборотней, которые сохраняли способность различать цвета даже после укуса. А Бернар, например, после обращения сохранил и отменное чувство стиля, и только врожденная интеллигентность не позволяла ему в пух и прах разнести гардероб обера. Ну, и некое подобие субординации.

У кофе был мерзкий привкус пережаренных зерен, но Марк выпил его, практически не обратив внимания ни на вкус, ни на то, как саднят обожженные горло и губы. Невероятным титаническим усилием воли вымыв кружку сразу же, а не отложив ее до возвращения домой, которое могло состояться даже не на этой неделе, Марк пошел собирать коробки из-под пиццы. Нашедший на него дух убийства мусора требовал убрать все и немедленно, но Марк был сильнее: собрал в пакет обглоданные куски пиццы, чипсы и чьи-то кости и выставил его вместе с коробками к выходу. Предполагалось, что Марк заберет их, чтобы выкинуть в сортировочные баки возле дома. Но шанс, что он не забудет об этом, стремился к минус бесконечности.

Несмотря на наведенный порядок, комната не выглядела убранной или хотя бы обжитой. Скорее, создавалось ощущение, что здесь иногда обитает десяток социально не обеспеченных граждан, которые наводят беспорядок, а затем уходят, не заботясь о том, чтобы прибраться.

В целом, оборотни не были чистюлями. Марк особенно, Ларс от него не отставал. Бернар был единственным, кто держал свою квартиру в полном порядке (считалось, что это все благодаря Эрике и Риккерту, а не каким-либо личным качества Бернара). В комнате Агнешки, которую она снимала, тоже было достаточно прибрано, но очень пыльно. Как будто Агнешка один раз расставила все по своим местам, а затем ни разу не прикасалась ни к книгам, ни к полкам, ни к шторам.

Марк вышел из дома, как только, по его предположениям, начали ходить первые трамваи и автобусы. Дул легкий ветер, погода была прохладная, но уже чувствовалась подступающая духота, от которой было тяжело дышать.

Вынести мусор он, естественно, забыл.

В децернате в это время должны были быть только ночные дежурные и Джейк, который все так же дневал и ночевал в здании, даже став небесплотным. Не сказать, что это сильно что-то изменило, разве что техникам больше не приходилось листать для него документы и крутить винты. Зато угроза получить от начальника не только ментальных, но и очень даже ощутимых подзатыльников подстегнула их работоспособность до невиданного уровня. Во всяком случае, именно такое впечатление у Марка создавалось всякий раз, когда он заглядывал в лабораторию: все бегали туда-сюда с чрезвычайно занятым видом, а Джейк восседал посреди этой суматохи с крайне мрачным лицом и рассказывал, насколько ему стыдно иметь в подчинении таких безмозглых идиотов и что если бы он не умер, то наверняка уволился бы.

Техники бегали, шуршали, усиленно работали и выдыхали, наверное, только в те минуты, когда Джейк уходил на перекур — теперь ему больше не требовалось тащить за собой кого-нибудь из курящих троек.

Марк вскинул руку от парковки, приветствуя Джейка, который как раз маячил в курилке.

— Отвратительно, — сообщил ему Джейк, мрачно затягиваясь.

Марк заулыбался от уха до уха.

— И тебе доброе утро, — радостно сказал он.

— Призраком я и то лучше чувствовал никотин, чем сейчас, — пожаловался Джейк.

— В этом есть и хорошая сторона, дружище, — Марк похлопал его по плечу. — По крайней мере, тебе не грозит умереть от рака.

— Умный ты какой, — ядовито сказал Джейк. — Я бы даже сказал — остро… умный.

Марк от души расхохотался и пошел внутрь.

Ему нравился утренний децернат — вроде бы тихий и безлюдный, но скрывающий где-то в коридорах ни на минуту не прекращающуюся работу. Гудели компьютеры, перемигивались лампочки в лаборатории, булькала кофемашина в столовой — все эти почти неслышимые человеком, но отлично различимые слухом оборотня звуки были какими-то донельзя уютными. И если бы Марк когда-нибудь все-таки всерьез занялся своим режимом, как собирался, наверное, с отрочества, он бы непременно приезжал в такую рань каждое утро.