Нижние Земли (СИ)

За уличной восточной суетой все равно никто не замечал несчастливого чудака. Возможно, ему не нравилось слишком яркое летнее солнце, поэтому его укрывала густая тень тента, натянутого над столиками. Хотя Свену было все равно: вампиров, как и оборотней, больше беспокоил лунный свет.

Суета и гомон недалеко — в нескольких домах — от кафе привлекли внимание Свена. Он поднялся и пошел на звук, не столько заинтересованный, сколько потому как не видел смысла сидеть дальше. Ему не нравилось такое количество людей — нет, он не хотел их растерзать, но иногда проскальзывали гурманские мысли. Не из кровожадности, а из желания побыть одному.

Ничего страшного не случилось. Просто автомобиль заезжего политика, которого нелегкая занесла в Боснию, наскочил на тротуар и теперь пытался выехать из этой западни. Люди почтительно расступились, один из пассажиров что-то кричал по-немецки, водитель вяло огрызался. Немецкий был очень похож на родной язык Свена, но он даже не пытался прислушиваться — это его не волновало. Только волчий запах, исходящий от этой машины, смутно будоражил сознание. Видимо, австрийский политик подхватил новомодную заразу в своих заокеанских путешествиях.

Свен покачал головой — на что становится похожа старушка-Европа?

Молодая боснийка окликнула его на своем странном языке, протянула корзину со слегка завядшими на густой восточной жаре цветами, видимо, предложив купить. Свен нахмурился, покачал головой и продолжил свой путь. Но уйти далеко не удалось: на этот раз он столкнулся с молодым человеком, который вышел из бакалейной лавки, что-то жуя.

— Да что такое, — мрачно буркнул себе под нос Свен, уступая дорогу юнцу.

В нос ударил густой запах грязи и крови. Свен поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить, что парень, до того пялившийся на него из-под спутанной занавеси грязных волос, быстро отвел взгляд и увидел аварию на тротуаре.

Но уже не это волновало Свена. Он оступился и остался стоять, мешая людям пройти. То, что он увидел, повергло его в такой шок, какой он не испытывал, пожалуй, с момента своей смерти.

Парень, с которым его только что столкнула судьба, был, безусловно, вампиром. Об этом в первую очередь говорило то, как интеллигентно он жевал кусок свежего мяса, явно украденного из лавки. Но разве встреча с вампиром могла удивить Свена? Вряд ли. Он видел кое-что другое, и это его очень пугало.

Свен видел осунувшееся бледное лицо парнишки — и вместе с тем это было уже не лицо. Черная воронка, уходящая внутрь себя, будто затягивала все, что находилось вокруг молодого боснийца. В этом уроборосе мелькали лица, плескались, Свен мог поклясться, эмоции, и это не сулило совершенно ничего хорошего.

Свен видел такое впервые, но уже сейчас понимал, что это что-то очень и очень плохое.

Парнишка немного оторвался от него. Выхватил из-под потертого пиджака пистолет и выстрелил дважды. Свен потянул носом потяжелевший от крови воздух и сделал еще несколько шагов, чтобы видеть, что происходит. Женщина в светлом дорогом платье, на котором расползалось алое пятно, перегнулась через борт машины, и ее поспешно укладывали на заднее сидение. Мужчина с залихватскими усами откинулся на спинку сиденья и хрипел, зажимая руками рану в горле, заливающую белый мундир горячей кровью.

У Свена мелко затряслись руки. Водитель рванулся, автомобиль зарычал, соскочил с тротуара и, едва не передавив толпу, рванулся прочь.

На молодого вампира тут же обрушились прохожие. Он бы успел сбежать, но его вырвало прямо на мостовую, и когда он поднял голову, наказания было уже не избежать. Парень дернулся, пытаясь застрелиться из браунинга, который все еще крепко сжимал в руке, но спустя мгновение его рука обвисла плетью. Пистолет упал, загрохотал по битым камням и скользнул под ноги к Свену. Он оттолкнул его в сторону — и это все, что он мог сделать для незнакомого преступника.

Его избивали с хладнокровием и возбуждением неумелых линчевателей. Толпа обрушилась на парнишку с удвоенной силой, стоило мостовой окропиться его черной кровью. Убийца, да еще и вампир — у него не было ни малейшего шанса на долгую и счастливую жизнь.

Когда полицейские, вдоволь насладившись представлением, разогнали разошедшихся людей и подняли парня на руки, тот не подавал признаков жизни, если так можно сказать о вампире. Конечно, от таких травм вампир бы не умер, но по тому, как небрежно его несли, чтобы наверняка кинуть в вонючую камеру, оставшуюся в османское наследие, можно было понять: ему осталось недолго.

Глядя на безжизненно свесившуюся из полицейской хватки руку, сломанную в нескольких местах, Свен запустил пальцы в волосы, тщетно пытаясь постичь происходящее. Его уверенность в том, что нужно остаться, крепла с каждой минутой.

Недовольные прерванной экзекуцией люди расходились с улицы, толкая Свена под локти. Все они были ниже его на голову или две.

Если бы он знал, чем все это кончится, уехал бы прямо сейчас, не задумываясь.

Эдинбург — Монс — Марна, 1914