Нижние Земли (СИ)

После истории с ведьмами, в которой Маттиас не успел принять особого участия — всю заварушку он провел в банке вампиров, опрашивая оставшихся свидетелей и следя за техниками, — он сильно изменился. Словно решил брать пример не с Даана, который до того был для него непререкаемым авторитетом, а с Абеля, ставшего комиссаром совсем недавно. Такая мысль одновременно и льстила Абелю, и вызывала неудобство.

Он вздохнул, шмыгнул носом и немного гнусаво попросил:

— Зажигалку дай.

Маттиас вынул зажигалку так быстро, словно ждал этой просьбы от Абеля. Может, и правда ждал.

Когда их обоих окутали клубы дыма, Абель невнятно спросил:

— Тело уже привезли?

Маттиас кивнул.

— Его нашел патрульный два часа назад. По всем признакам было ясно, что это наш клиент, поэтому сразу вызвали техников отсюда. Место преступления изучили, тело привезли сюда, вот, недавно совсем. Себас как раз им занимается.

— Скажешь мне потом имя патрульного, — пыхнув дымом, сказал Абель.

— Награждать будете? — Маттиас заулыбался.

И тут же стух, услышав ответ:

— Ага. Взысканием. За нарушение протокола.

Уточнять, что именно Абель имеет в виду, Маттиас не стал — это было и так понятно. Порядок сообщения о преступлении был един для всех трех децернатов: патрульные не имели ни достаточно знаний, ни достаточно полномочий для того, чтобы решать, в чье ведение попадает обнаруженный ими труп, поэтому обязаны были сообщать о находке диспетчеру, а тот уже перенаправлял сообщение по всем трем децернатам. Сообщение в только один децернат было вопиющим нарушением. По идее. На самом деле так педантично заботился о соблюдении протокола только Абель, но незадачливому патрульному от этого вряд ли стало бы легче.

Докуривали — точнее, Абель докуривал — в молчании, благо, Абелю хватило меньше десяти затяжек, чтобы дотянуть сигарету до фильтра и ткнуть ее в урну.

— Пошли к Себасу, — сказал он, бросил последний взгляд на высыхающие под весенним солнцем лужи возле служебных машин и поспешил к децернату.

Маттиас не отставал, почти дышал в затылок, и это странным образом не раздражало Абеля — почти как с Дааном.

Себас их явно не ждал.

Себастьян ван Бек, старший криминалист Второго децерната, вообще никого не ждал во время работы, особенно, если предстояло провести экспертизу трупа. Он обходился без помощи техников — доступ тех в лабораторию был не то чтобы запрещен, но очень явно не приветствовался. По децернату ходили слухи, что Себастьян использует в качестве помощников свои многочисленные экспонаты, расставленные на полках по стенам лаборатории. На неподготовленного посетителя эта выставка производила неизгладимое впечатление, а сам Себас относился к своей коллекции с поистине родительской нежностью, давал каждому экспонату имя и мог рассказать о его истории, характере и биографии очень многое. Правда, далеко не всем.

Абелю вот рассказывал, может быть, потому что нашел в нем родственную душу, может, по какой другой причине.

Не задумываясь, он вытянул руку, мешая Маттиасу войти следом за ним.

— Доложись комиссару Кристенсену, — сказал Абель, убрал руку и потянулся во внутренний карман пиджака за бумажными салфетками.

Маттиас что-то буркнул, потоптался — Абель успел тщательно и с удовольствием высморкаться — и наконец исчез, поняв, что в святая святых ему пока что вход заказан.

Подождав, пока Маттиас скроется за поворотом, Абель толкнул дверь без таблички и вошел в лабораторию, тут же поежившись от холода.

Царство Себаса выглядело мало пригодным для обитания нормальных человеческих существ.

Лаборатория занимала собой подвал Второго децерната, протянувшийся в длину подо всем зданием и слегка выходивший за его пределы. Мертвенно-белые люминесцентные лампы освещали длинное и довольно узкое помещение с тремя рядами столов: вдоль обеих стен по длинной стороне и по центру. Над столами вдоль стен висели полки, заставленные банками самых разных размеров и расцветок. Один длинный стол посередине был занят приборами, предназначенными для исследования как физических, так и магических предметов.

Прозекторская находилась в самом конце лаборатории, со столом, расположенным отдельно: как будто от буквы Т с очень длинным стволом отделили крышку и поставили чуть поодаль.

Проходя в сторону прозекторской, Абель машинально кивал некоторым из экспонатов коллекции Себаса.

Сквозь опалесцирующую жидкость на него равнодушно смотрели разные глаза: с круглыми зрачками, с вертикальными, вообще без зрачков, полностью черные или затянутые белесыми бельмами. Даан, как и практически все во Втором децернате, этих взглядов откровенно боялся и много раз доверительно говорил Абелю, мол, ему кажется, что экспонаты в коллекции Себаса на самом деле до сих пор живые — если, конечно, понятие «живой» можно было применять в отношении хоть кого-нибудь из этих экспонатов. Абель понимающе хмыкал и ничего не говорил в ответ.

Были экспонаты живыми или нет, его волновало мало. Главное, что они молчали и не создавали никаких проблем лично Абелю.