Низина

— Давно?

— С лета.

— Вам следовало поставить нас об этом в известность, мистер Митра. Вы с женой перед разводом уладили этот вопрос с Белой? Как-то подготовили ее?

Субхаш просто положил трубку. Он хотел первым делом позвонить Гори и наорать на нее. Но у него не было ее номера телефона, только адрес университета, где она преподавала. Но писать ей он не хотел. Упорно не хотел ставить ее в известность о том, что творится с Белой после ее ухода. Ему очень хотелось сказать ей: «Ты оставила ее со мной, а получается, что забрала с собой!»

Теперь он стал раз в неделю, вечером, возить Белу к психотерапевту-женщине, которую посоветовала ему классная руководительница Белы. Та принимала в кабинете, расположенном в том же здании, куда Субхаш ходил к своему оптометристу. Он поначалу возражал, обещал сам поговорить с Белой, но преподавательница настояла.

Она сказала, что Беле нужна квалифицированная психологическая помощь, которую он не сможет ей обеспечить самостоятельно. Что это сродни вывиху, который нельзя вылечить просто временем — нужно умело вправить. Она сообщила, что уже побеседовала с Белой, и та не против пойти на прием к доктору.

Тут ему снова вспомнилась Гори. Ведь ей-то он так и не смог помочь, как того ни хотел. А сейчас начал бояться, что и Бела точно так же замкнется и окончательно отдалится от него.

Поэтому он все-таки выписал чек на имя психотерапевта доктора Эмили Грант. Потом ему пришлось выписывать такие чеки регулярно, как и на многие другие вещи. Но выводить на чеке фамилию доктора Грант ему было особенно неприятно.

Бела ходила на прием к доктору одна. И ему, конечно, было интересно, что она рассказала доктору Грант, если вообще склонна рассказать что-либо про себя абсолютно незнакомому человеку. Интересно, добра ли эта докторша с его дочерью.

Ему вспомнилось, как он впервые узнал о том, что Удаян женился на Гори, тогда она заменила брату его. Сейчас Субхаш опять испытывал то же чувство — его снова кем-то заменили.

По всего лишь одной встрече с доктором Грант ему трудно было составить о ней впечатление. Дверь открылась, и он просто встал и пожал этой женщине руку. Вопреки его ожиданиям она оказалась гораздо моложе, пышная шапка густых каштановых волос, бледное строгое лицо, черные колготки, выпуклые икры, кожаные туфли без каблуков. Одета словно девочка-подросток с материнского плеча — пиджачок великоват и длинноват, хотя в открытую дверь он заметил развешанные в рамочках на стене многочисленные сертификаты ученых степеней. И подумал: неужели такая несолидная с виду женщина может помочь Беле?

Доктор Грант не проявила никакого интереса к его персоне, только внимательно посмотрела ему в глаза. Твердый и непроницаемый взгляд. Она провела Белу в свой кабинет и закрыла дверь перед самым его носом.

Этот проницательный взгляд выбил Субхаша из колеи. Взгляд врача, который еще осматривает больного, а уже знает диагноз. Теперь он мог только гадать, выяснила ли она во время сеансов тайну, которую он скрывал от Белы. Догадалась ли, что он не настоящий ее отец. И что все это время день за днем он просто врал девочке.

Она ни разу не пригласила его зайти в кабинет. Месяцами он не получал никаких сведений о том, есть ли у Белы какой-то прогресс. Просто сидеть и ждать Белу в приемной для него оказалось невыносимо, поэтому он использовал этот час с пользой — например, покупал домой продукты. А потом уходил на стоянку и сидел в машине. Она приходила и опускалась рядом на переднее сиденье, захлопнув дверцу.

— Ну, как сегодня прошло, Бела?

— Отлично.

— Тебе помогают эти сеансы?

Она пожала плечами.

— Может, поужинаем где-нибудь в ресторане?

— Я не голодна.

Она уклонялась от общения с ним — точно так же, как это делала Гори. Мысли Белы где-то блуждали, она ничем с ним не делилась. Она не могла наказать Гори и поэтому наказывала его.

— А ты не хочешь написать маме письмо? Или поговорить с ней по телефону?

Она мотала головой. Голова ее всегда была опущена, плечи сгорблены, лицо нахмурено, в глазах слезы.

Он стоял на пороге ее комнаты и любовался ею спящей, вспоминал, какой она была в детстве. В шесть или в семь лет. Их прогулки по берегу. По пустынному пляжу. Его любимое время, когда солнце садится в море и зажигает воду своей огненной полосой — широкой у горизонта и сужающейся к берегу.

Бела всегда так радовалась, всегда была там такой оживленной. И она казалась такой маленькой, просто крошечной на фоне огромного бескрайнего моря.

Он учил ее распознавать моллюсков, отличать их друг от друга. И морских птиц. Они с Белой даже придумали игру — кто первым выкрикнет правильное название, тот заработает очко.

Она брела за ним по берегу, вечно отставая, то и дело останавливаясь и на что-нибудь показывая пальцем. По каменистым выступам пробиралась с осторожностью. И всегда напевала что-нибудь себе под нос.