Низость

– Ооооййй, неа – вы разные не в этом смысле! – говорит он, его голос дрогнул в попытке защититься.

– О да, разные. И главная разница в том, что когда я вижу мамашу с карапузом, первая мысль, какая мелькает у меня в голове, это насколько легче мой кулак пролезет в нее, после того как у нее там все растянуло от родов.

– Ойййфу-уу! Теперь из-за тебя останусь голодным.

– Хорош меня воспитывать, Джеми Кили. Прежде всего, такие мысли возникли у меня в голове в том числе и благодаря тебе. Я была примерной католической девочкой до того, как познакомилась с тобой и твоим Билли. Именно вы, ребята, и превратили меня в извращенку! Дали мне посмотреть «Скотный двор», когда мне сколько было, а? Четырнадцать – вот сколько! Что равносильно растлению малолетних, а то нет?

Я прикалываюсь над ним. А он над этим грузится, наивный, как дитя малое.

– Я в том смысле, разве ты не предвидел, каким образом такая открытая демонстрация брутальной грязи повлияет на неискушенную и впечатлительную душу?

– Хорош, вот тут тормознись. Ты украла этот фильм у нас из детской. И если ты сама все правильно помнишь, я весь переволновался, когда ты сказала, что его посмотрела. Ужасно переволновался. ‘

– Я заметила. Ты стал запирать свою порнуху, когда я приходила.

Он врубается и смеется от души. Я обожаю его смешить. Даже представить не получается, чтобы эта смогла рассмешить его так, как умею я.

Джеми

Приехали. Чудо на сколько ее хватило, честно говоря.

– Джэээй-миииии, – произносит она и выпучивает свои большие осоловелые глаза, – ты голодный?

– Умираю пиздец как, кстати, – подхватываю я. – Вот бы они поживее с моим стейком. А что?

Ее взгляд мрачно окидывает комнату, потом падает на южную сторону стола. Следует короткая пауза.

– Сина давно последний раз видел? – спрашивает она, макая кусок хлеба в вино и выстраивая пирамидку из пепла, который она просыпала на стол.

– Не, золотко. Давно не видал. Последний раз пересеклись на тренировке на прошлой неделе – все как у нас. Как получилось, что с тобой мы не пересекались уже почти месяц?

– Я ж с прошлой недели снова в универе, разве не говорила? И мне пора диплом начинать писать.

– Уточни?

– Пфу! Это как длинная-длинная ку-рсовааая!

– Хорош, Милли, детка, я знаю на хуй, что такое диплом! Господи! Я спрашиваю, про что он?

– А, хммм, про книжки. Долбанутая теория, хммм, деконструкция идентификации в современной литературе.

– Врушка.

Она нахально усмехается.

– Зато звучит хорошо, разве нет?

– У тебя ж там еще конь не валялся, я прав? Собралась бы ты, Милли! У тебя ж последний год. Конец пути близок и все такое. Ты сама не знаешь, как тебе ниибацца повезло!

– Хорошо. Хорошо.

– Серьезно, милая! Живешь со своим предком, у которого тебе нах все с рук сходит, он тебя спонсирует, и я не знаю, чего еще… Делаешь все, что на хуй хочешь… Тебе даже не надо работать, между прочим, все у тебя ниибацца за просто так…

– Я сказала хорошо!

В ее глазах вспыхнула знакомая мутная химическая злость. Я меняю тему, немедленно.

– Запалил его на занятиях, между прочим. Сина. Застукал его с девкой! Наверху налево и все такое.

– Он бывает в городе, не знаешь?

– Не, сомневаюсь, милая – честно, очень сомневаюсь. Бывает в «Келлиз» по пятницам, так ведь? Он, наш Билли и все такое – стараются не соваться в город после одного дела. Но, Милли, ты б их видела! На хуй убитый! О’Мэлли пиздец как побелел весь, ё! Совсем не рад, что…

– Как ты насчет двинуть туда после ужина?

– Куда?

– «Келлиз»

– Да ты на хуй чего? Думал, ты пиздец как это место ненавидишь. Говорила, там сплошные отстой…

– Респектабельные отстой…

– Все равно сказала, что они отстой…

Теперь мы смеемся вместе. Я маленького давно знаю. Я, понятное дело, в курсе, чего она взбеленилась, но неважно.

– С чего вдруг резко заинтересовалась Сином? Прошлый раз, как мы все ходили гулять, вы двое собачились как дети малые, нет разве? И еще ты сказала нашему Билли, что нассала ему в стакан.

– Не было такого.

Я смотрю на нее долго и пристально, хмурю брови и выпячиваю подбородок, как будто я пытаюсь разрешить какую-то большую ниибацца загадку. Потом медленно и драматично запускаю понимающую ухмылку у себя на роже.

– Ааааааа, я догнал. Теперь я врубаюсь. Тебе захочется немножко одного дела, нет? А теперь слушай-ка сюда, Милли. Мы договорились, ага? Мы здесь сегодня вечером замечательно ужинаем, правильно? И потом, может, пропустим несколько коктейлей в «Платинум-Лаундж»? А потом я отвезу тебя куда скажешь. «Келлиз», «Подз», «Дримерс», куда угодно – но сам я иду спать. Мне вставать в восемь и отвозить Энн Мэри на работу, и у самого меня сверхурочные. Так что для меня сегодня никаких загулов с кокосами.

Я практически чувствую, как ее сердечко бумкает об стол. Но вот какое дело – я ей не уступлю. Вытерплю столько обидок, сколько она пожелает сегодня вечером мне устроить. Я не поддамся.

– Ойййфу-уу, Милли! Думай на хуй головой, ладно? Сама помнишь, как она нам мозг ела прошлый раз…

Делаю паузу. Но лучше шанса, один хрен, не представится. Я им пользуюсь:

– … и мне приходится носиться с ней до следующих выходных, разве нет?