Низший 9

– Ты учишься – одобрительно кивнул я – Заслужи другое имя.

– Да! Но вообще меня зовут…

– Заслужи другое имя.

– Все понял, лид! В жопу рай, подайте ад! С волками жить – людей крошить!

Поморщившись, я махнул ему в сторону повозки и велел помочь сразу со всем – с разгрузкой, с едой и прочим. Нас слишком мало, чтобы я мог назначить каждому бойцу одно дело. Заставлять же своих ветеранов заниматься готовкой я не собирался – мирные тут пацифисты или нет, но это их земли, их родина. Даже червь попытается укусить, если на него наступить. А мы не только прошлись по ним подкованными сталью ботинками и копытами, но еще и выдвинули нехилый такой ультиматум. Мы подобны демонам явившимся прямо из ада… и фальшивые праведники обязательно попытаются вернуть нас назад.

– Лид?

– Не расслабляйся, орк – произнес я и кивнул на крыши – Ушастого и Котлету на крышу. Пусть залягут пятками друг к другу и наблюдают за крышами и улочками.

– Что сделают эти тупые ушлепки? – орк поморщился даже с некоторым разочарованием – Они тронутые! Вялые уроды! Только и умеют что молиться, ничего при этом не делая!

– Согласен – кивнул я.

– Они же перепахали тут все вокруг – заметила Джоранн, пытающаяся что-то выковырять ножом из щели в броне Хвана – Тут даже ландшафт изменен.

– Это сделали не они – рыкнул орк.

– Их предки – пахали – продолжил я – А эти слизни просто живут по однажды составленному сборнику правил с четко прописанным распорядком бытия. Пахать землю тогда-то, сеять пшеницу тогда-то, собирать ягоды и грибы тогда-то, насиловать и убивать грешных подростков тогда-то, сладко петь в молельнях – тогда-то. Рэк?

– Бегу.

Передав мои приказы, Рэк повернулся и изумленно разинул пасть. Я, глядя на обрамленный пышными белыми цветами выход из переулка, понимающе усмехнулся. Не каждый день такое увидишь… и услышишь…

– Проклятые грешники! Осквернители! Убийцы! – вопил бегущий на нас мужик в шлеме с опущенным забралом, крайне неумело держащий перед собой дробовик. Нас разделяло шагов тридцать, но вопящий дебил быстро сокращал это расстояние, несясь по камню площади.

Это его и сгубило. Мостовая – не бетон. Брусчатка – не бетон. Тут надо ноги повыше задираться, чтобы не запнуться…

На очередном шаге гроза грешников споткнулся, начал заваливаться и… дернул за спусковой крючок, на наших глазах превратив свою правую ногу в кусок рваного мяса.

– А-А-А-А-А! – рухнув, начав кататься по камню, гулко ударяясь о него шлемом, кричащий грешник выглядел…

Я заржал. Глядя на истекающего кровью придурка, я хохотал, понимая, что реагирую слишком эмоционально и понимая, что одна из причин этому – приближающийся флешбэк. Опять подкатило это полузабытое чувство надвигающегося беспамятства, напичканного кусками рваных воспоминаний. Но пока я держался.

– Что ж вы смеетесь, ироды?! – пронзительно завизжала выскочившая из того же переулка женщина, бросаясь на колени рядом с раненым – Он же человек! Он ранен тяжко! Кровью истекает! А вы смеетесь! Надо помочь!

– Рэк…

– Да…

– Если через десять секунд этот крикун будет все еще здесь – прострели ему вторую ногу.

– С радостью! – оскалился Рэк и тут же заорал – Эй шлюха благочестивая! Напряги жопу, заткни пасть и тащи своего мужа или тупого сынка туда, откуда он вылез – в жопу! Считаю до пяти – потом стреляю ему в тупую башку!

– Что ты такое…

– Пять! Четыре!

– Боже! Боже! – вцепившись в руку раненого, женщина поднапряглась и с удивительной скоростью и силой поволокла его в переулок. Во временной лимит они уложились, скрывшись за забором. Следом хлопнула где-то там калитка и все затихло секунд на пять.

Очередной протяжный вопль – мышиный боевой крик, походу – дрожащий и слишком уж тонкий, донесся из следующей улочке.

– С топором – буркнул Тигр, успевший залечь на краю крыши и ласково поглаживающий лежащую рядом винтовку – А за ним молча бежит еще один пацифист – с дробовиком в левой руке и вилами в правой. Можно я…

– Ни в чем себе не отказывай – повел я рукой, другой снимая с пояса флягу с водой.

Щелкнул выстрел. Тут же с улицы заорали. Вдруг затихли. И снова резкое дрожащее «А-а-а-а-а!», на этот раз наполненное куда большим ужасом и удивлением. А следом и вовсе фееричное:

– Пули грешников рождают адскую сталь! Адскую сталь в чреслах наших порождают! Адскую сталь! Матерь моя! Отец моя! Адскую жгучую сталь родят в чревах и чреслах наших! Семя их грешное! Семя проклятое вошло в меня и породило… породило! Боже!

И снова тишина на пару секунд. А потом крик, принадлежащий уже другому:

– Что сотворил я?! Что сотворил с задом его?! Что сделал я с задом ближнего своего?!

Не дожидаясь вопросов, фыркающий от смеха зверолюд, перезаряжая винтовку, пояснил:

– Стрелял в живот. Попал ниже. Он от огорчения резко встал. А бегущий следом с вилами – нет. И с размаху всадил ему вилы в задницу – под таким углом, что все три зубы вылезли с того места, куда ушла пуля. Вот он и решил…

– Что пуля расцвела в его животе… подстрели второго крикуна. Но не убивай. Рань так, чтобы мучился.

– Живот или яйца?