Низший 9

А прицеп продолжал раскачиваться из стороны в сторону. И эта качка становилась все сильнее. Колеса отрывались от грязи, снова ударялись в землю, бортовое раскачивание грозило вот-вот опрокинуть тяжелый прицеп. Взмахом руки я дал сигнал к отходу и показал пример, таща за собой трясущегося в агонии соратника, поймавшего пару пуль из громко щелкающего оружия. Какой-то сука аналог бронебоя, только не такой громоздкий – я увидел куда упала эта штука из дохлых рук заваливающегося стрелка. Надо будет подобрать и посмотреть на хреновину, что выбила из моего отряда как минимум троих.

Мы сместились на десять метров влево от дороги и спрятались за следующим «зубцом» каменной гребенки, спускающейся по начинающемуся здесь долгому склону, сбегающему к виднеющейся между деревьями зеленой долины с деревней. Этакая великанская лесенка, а мы муравьи на ее ступенях. А над нами происходит какая-то хрень…

Металлический стон, хрип, под его аккомпанемент мимо протаскивают нескольких истекающих кровью, потом и дерьмом пленных. Их вопящие рты перепугано перекошены. И боятся они не нас – во всяком случае сейчас. Они боятся чего-то другого – того, что качает прицеп, если верить направленным в ту сторону их лицам.

Перезарядившись, я одобрительно кивнул тяжело пятящемуся экзу. Оператор снова радует – не торопится, отступает грамотно, прикрывает наименее защищенную спину и корзину со своим звеном. Рядом с опущенным к земле манипулятором бежит боец, тащащий монструозный сменный картридж для пулемета. Новинка млять. Найдена нами на берегу после взрыва черного вражеского экза. Калибр удивительно мелкий, скорострельность на уровне, поливает как из дуршлага, против любого не слишком защищенного и обученного мяса – идеально. Настоящий зомбомес.

Последнее сравнение пришло мне на ум спустя миг, когда из кустов с треском проломился здоровенный нагой молодец с кровоточащей дырой на месте яиц и члена, с вырванными губами и отъеденным носом. Жрали все выступающее? Зомбак, не глядя даже по сторонам, метнулся к перезарядчику и… отлетел от тяжкого удара дернувшегося манипулятора. Следом на его грудную клетку всей своей массой наступил экз-переросток, с хрустом давя ребра, с чавканьем выминая мясную кашу из всех дыр. Короткий выстрел пробил дыру в хрипящей башке, а затем мы все забыли про зомби – прицеп перевернулся.

С грохотом упав на бок, многоколесная хреновина забилась в грязи как живая. Внутри нее что-то со звоном и стонами лопалось, отрывалось, мимо с гулом пролетел и врезался в дубовый ствол обрывок стальной цепи. Откуда-то с ветвей рухнула почти голая зомбячка, угодив точно в корзину экза. Внутри ограниченного пространства минометчик дал яростный отпор, в то время как вверх торопливо лез второй из звена. Все это смутно связывало два этих события – зомби и прицеп – но я уже решил, что это просто совпадение. Зомбаков мы привлекли вонью крови и говна. А вот прицеп… там что-то сука крупное и живое…

– Вот дерьмо – выдохнул Рэк, роняя дробовик и вскидывая автомат – Вот сука гребаное дерьмо!

Его понять можно – в еще более отдалившемся от нас прицепе, в здоровенной дыре в брезенте, мелькнуло что-то сизо-буро-черно-красное, сегментированное, простучали по металлу и земле черные лапы.

– Бегите, глупцы! – выдохнул лежащий у моих ног растрепанный седенький дедок с перебитыми пулями ногами.

– Ага – кивнул я дедушке, после чего ему всадили иглу в бедро, вводя лошадиную дозу успокоительного.

Удар…

Вся верхняя часть прицепа улетела в воздух. Над искореженной колесной конструкцией, роняя что-то вроде гигантского намордника с шлангами и стальной трубой, поднялся… поднялось…

– Вот дерьмо – повторил я слова орка, завороженно взирая на самое настоящее чудовище, что пронзительно заверещало на все окрестности, накрывая нас волной вибрирующего звука.

Насекомое. Гигантское насекомое. Что-то вроде мокрицы с добавленными ногами. Огромное раздутое тело покрыто толстенными исклеванными старыми и новыми попаданиями пуль щитками, часть ног перебита или отсутствует, на панцире какие-то цифры и буквы вроде бы. А голова… крохотные иззубренные жала обрамляют глубокую мокрую пасть, над которой я отчетливо различил гротескное человеческое лицо. Женское лицо.

Мы глядели на гигантского призма, что некогда был женщиной.

Забросив автомат за спину, я шагнул к экзу, подняв руки, буднично освободил из стальных креплений свой личный бронебой. Мои действия были поняты правильно и по мокрице ударила почти вся наша огневая мощь. Охреневшие гоблины выкладывались так, как никогда на учениях, с невероятной скоростью опустошая обоймы, тут же перезаряжаясь и продолжая крошить лапы и дробить броневые щитки шквалом пуль. Все дело в страхе. Иррациональном первобытном страхе мелких обезьян против страшных монстров древности – я знаю это, потому что на пару мгновений ощутил то же самое. Резкий безмолвный крик внутри себя – убей или беги, убей или беги! Промежуточных вариантов не предлагалось.

Выстрел.