Низший 9

– Я не знаю какая у него эволюция, но эта форма призмов – не системный выбор – ответил я – Ей таких опасных уродов плодить ни к чему. Потому и платит она ну очень щедро, похоже, тем героям, кто готов отправляться на поиски подобных тварей и уничтожать их. Молодец, Рэк.

– В чем?

– Сообразил, что эти два факта связаны – взрывающиеся бананы в жопе мира там и огромные мокрицы с намордниками здесь. Растешь не только в мышце, но и в мозгах. Одобряю.

– Ха-а-а-а… к-хм… стараюсь, стараюсь… так насчет бронебоя?

– Получишь на базе.

– Могу с экза забрать. Не твой, а тот, что за ним закреплен.

– Нет.

– Потерплю… Это! А какого хрена мы им пленных отдали?

– У них задание Дикой Эволюции – ответил я – Вернее не у них, а у тех, кому служат эти резвые парнишки. А служат они все явно или неявно одному из Высших. Как они узнали так быстро? Тут понятно… получили сообщение и тут же рванули. От кого сообщение? Если там не было системных глаз – а их не было – то вывод прост – сообщение отправили те, кого мы там покрошили. После чего разбили передатчики вдребезги. Размололи прикладами, чтобы наверняка… дерьмо!

– Запутано…

– Не – качнул я головой – Тут нет ничего запутанного, поверь мне орк. Тут все просто. Все на виду. Просто игра ведется там – я ткнул пальцем в небо – И простые гоблины вроде нас либо нихрена не видят, либо один-два паззла и не больше. Но мы разберемся… мы выясним…

– Ага – радостно осклабился орк – Я помогу выяснять! Топорик уже подточил…

– Не – оскалился я в ответ – Я сам. Я сам…

С пленными и звеном Тигра мы встретились только через два часа. Два столь невыносимо долго тянущихся часа, что я не выдержал и закинул в пасть одну таблетку, с наслаждением хрустя и чувствуя, как растекается по деснам и языку горечь убивающей меня наркоты. Убивающей, но еще и возвращающей воспоминания. А система подлечит. Если бы не регулярные посещения медблока я бы давно превратился в хихикающего безумного тощего торчка обнимающего колени и смотрящего на мир сквозь спутанные космы волос и бредовые видения умирающего мозга.

За время ожидания бойцы вырыли глубокие могилы, поместили погибших в принесенные из деревни спешно сколоченные гробы – настоящие деревянные гробы. Время позволяло и похороны прошли по всем правилам, включая короткий прощальный салют. Я не участвовал, но и не мешал. Я одобрял. Гибель боевых товарищей – это должно быть больно. Это должно быть обидно. Это должно вызывать глухую долгую ярость и желание отомстить, взяв за жизнь одного нашего десять чужих.

Тигр появился рядом незаметно. Просто вдруг оказалось, что он сидит на невысокой каменной ограде и радостно скалится мне, одновременно кивая на платформу багги.

– Выдвигаемся – буркнул я, поднимаясь.

Через пару минут мы неспешно двинулись по одной из дорог, что вела к далекой отсюда базе. Я не торопился. У меня – и у всех моих бойцов – уже долгое время пустует интерфейс заданий. И база пока молчит, понимая, что мне надо разобраться с уже выловленными из моря говна крупицами информации. Хотя саму информацию – как и море говна – я еще не выдавил из пленных.

– Двое живы. Один сдох – сказал один из бойцов, отходя от связанных пленников.

– Сука! – выдохнул мне в лицо седой старик – Сука! Мне срать на тебя! Смерть держит меня за сердце!

Вставив ему обратно в слюнявую пасть влажный кляп. Не обращая внимания на злобное мычание, я лениво поинтересовался у присевшего рядом Тигра:

– Отчего умер пленник?

– Не знаю – признался разведчик – Клык даю – не наша вина. И не от ран умер. И не в дороге. Он лежал себе смирненько под кустиком… и вдруг выгнулся, дико замычал сквозь кляп мной лично обоссанный… и сдох. И знаешь, лид… он был перепуган.

– Когда подыхал?

– И до этого. Все мычал, мотал башкой, что-то хотел мне сказать. Морды умоляющие строил, зенки выкатывал. Но я решил, что он душу излить хочет и допрос пока начинать не стал. А он хари еще чуток покорчил… и сдох в мучениях. Может сердце?

– Нет – качнул я головой, смотря не на разведчика, а на старика у моих ног. На его седую искаженную морду.

Странно…

Старик и плакал. И улыбался. И пытался казаться несокрушимым и насмешливым. Его прямо разрывали противоречивые эмоции. Но настоящей была только одна – страх. Он буквально вонял страхом. От этой же древней эмоции, от первобытного ужаса, изнемогал лежащий рядом второй пленник.

– Тут что-то не так – решил я – Где тело помершего? Притащили?

– Н-нет… – удивленно дернулся Тигр – Там под кустом и бросили дохляка. Только башку на всякий случай отхерачили.

– Плохо – поморщился я и снова потянулся к кляпу старика.

Тут все и началось. Старика как подбросило. После чего выгнуло такой невероятной дугой от пронзившей его яростной боли, что пару секунд платформы касались только его затылок и пятки.

– Охренеть… – выдохнул Рэк.

– В прошлый раз было так же! – дернулся Тигр.

Я рывком выдернул кляп и…

– А-А-А-А-А-А-А-А-А! – корчащийся, бьющийся, колотящийся башкой о металл платформы старик выглядел так, будто сквозь него пропускали мощнейший разряд электричества, одновременно выпиливая бензопилой узоры на его коленных чашечках.