Низший пилотаж

— Мне по хую! — Говорит безымянная герла и еще сильнее обхватывает мои колени, — Пусть все смотрят, пусть все знают, что я преступная мать!

— БЛЯ!!! Ну, был же контроль!!! Что ты делаешь, сука??!! Блядский Христос, нет Тебя, Господи! Ебал я тебя! Ну, помоги же Ты мне, ебаный Твой рот! — Верещит в комнате Навотно Стоечко и с его последними словами на кухню входит Зоя Майонеззз, чтобы увидеть, как безымянная герла заглатывает мой нестоящий хуй.

Зоя Майонеззз замирает на полушаге, а безымянная герла, не выпуская изо рта мой хуй, начинает свою телегу:

— Я — пврештвупфная мфать! Я — пврештвупфная дофь! Я — пврештвупфная фена!..

Подозрительно глядя на торчащий из пизды безымянной герлы шприц, Зоя Майонеззз делает Семарю-Здрахарю условный жест. Она оттопыривает большой палец и трет им руку, мол, вмажь меня. Семарь-Здрахарь наполняет баян, и они уходят в ванную, винт, Семарь-Здрахарь и Зоя Майонеззз.

— Я — пврештвупфная мфать!

— Бля, ну помогите же кто-нибудь, бляди! — Кричит Навотно Стоечко из комнаты. — Семарь! Шантор! Кто-нибудь, бля!

Мне удается высвободить хуй из губ безымянной герлы, с него капает ее слюна и я решаю штаны пока не надевать. В раскорячку я вхожу к Навотно Стоечко, и вижу, что он абсолютно голый сидит на матрасе, а к стене прислонено большое круглое зеркало, отражающее жопу Навотно Стоечко.

— Я и в ноги, и в живот, и в хуй… — Жалобно стонет Навотно Стоечко. В его руке уже десятикубовый агрегат с метровой бабочкой, полный навотностоечковской крови. — Поможешь?

— Как?

— Подержи зеркало.

— Зачем?

— В спину вмажусь. Ну, давай, бля! Скорей!

Пока я устанавливаю зеркало как надо Навотно Стоечко, он молчит, но как только игла бабочки приближается к коже, начинается старое ворчание:

— Бля… Ну, на хуя столько контроля? Блядский Бог… Нет Тебя, падлы! Поможешь ли Ты мне, ебаный Христос!?

Там, куда ширяется Навотно Стоечко я не вижу ни хуя. Как он разглядел веняк у себя на спине, непонятно. Но вдруг в шланг бабочки начинает идти контроль! Навотно Стоечко замирает, не доверяя своей удаче. Кровь медленно ползет. Она доходит до баяна, выгоняя воздух из прозрачной трубочки, и смешивается со старым контролем.

Навотно Стоечко мягко жмет на поршень.

О, ширка! Непостижимая, как круглый квадрат. Вот она, жидкость, в баяне. А вот она исчезает. Вот она была снаружи. А вот она внутри! И приход!..

— Бля… — Стонет Навотно Стоечко, — Нету ни хуя!..

Его кровь скрылась там, откуда пришла, но торчок не вынимает струны из тела:

— Нету прихода!..

Шантор, добери мне двушку!

— Пока я щелочу, выбираю, отбрыкиваясь от безымянной герлы, проходит минуты две. Вернувшись, я застаю Навотно Стоечко в абсолютно той же позе:

— Давай, давай! — Кричит он.

Поменяв баян на бабочке на полный, он начинает гнать. Сперва осторожно, по децилам, а потом, чуя наступающий приход, и в полную струю. Граница воздуха и винта резво бежит по трубке, приближаясь к коже, но Навотно Стоечко выдергивает иглу на последних каплях.

— Ух! Ух! Ух! У-у-у-у-у… — Звуки замирают, и слышится только натужное дыхание.

Пока я наблюдал за ширянием, безымянная герла опять присосалась к моему хую.

— Да отъебись, ты! — Делаю я страшные глаза и бью ее коленом. Герла валится на пол и начинает рыдать:

— Вы все мной брезгуете!..

— Я вот чего придумал… — Говорит вдруг Навотно Стоечко. После вмазки у него совершенно поменялся голос. — Какого хуя нас, торчков, все стремают? Если так разобраться, торчки-то абсолютно все! Чай пьешь — наркоман. Куришь — тоже наркоман! У нас весь мир — одни наркоманы! А я стану президентом! И введу принудительную наркотизацию населения.

Чувак чапает, а к нему полис:

— Чем сегодня ширялись? А ну-ка покажите дырки!

А нет дырок — в ментовку, на анализ крови. Есть наркотики — отпускают. А нет — выбирай! Вот марфуша, вот герасим, вот фен, вот винт, вот кока. Ширяйся, братец.

Вот тебе баян одноразовый. А не умеешь ширяться — на первый раз тебя мент вмажет, а потом — изволь на курсы. Или колеса глотай, но так, чтобы мы видели! Там тебя научат и ширяться, и разбираться в наркотиках…

А в драгах!.. Хочешь чистяка? Пожалуйста! Хочешь сам сварить? Вот тебе комплект из соломы с ангидридом, эфедрин с компонентами, что душа пожелает!

А лениво в драгу на ломках, скорую помощь можно вызвать. Они тебя и втрескают, и веняки подлечат. Она так и будет называться — «скорая наркотическая помощь».

Зарплату будут наркотиками выдавать. Из расчета: сколько надо — столько получишь! А для безработных — общественные «Широчные». Заходишь, ширяешься, там комнаты для прихода. Только больше десяти минут зависать нельзя. Очередь.

И никакого стрема! Все вмазанные, тащатся, кайфуют.

А глюки захотел, тоже, пожалуйста. «Глюкаличные» откроют.

А я — президент… И тоже весь день под кайфом…

Эй, ты, герла. Иди сюда. Отсоси-ка…

МАРАФОН

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Утро.

Я решил завести себе байбл. В него я буду писать все мои приключения. Хотя, приключений у меня а самом деле маловато, но будет, наверное, приятно перечитать все это когда-нибудь.