Низший

Враги… не враги. Не враги! Тесто! Это самое подходящее описание. Приближаясь к очередной угрозе, я еще издалека вижу нечто опасное и гротескное, сейчас бросится, разорвет, растопчет! Барс и Букса, Джонни Лев… все они казались хищниками. Все они казались большими и сильными. Но стоило мне проявить грамм смелости и решительности, стоило подойти и для пробы просто ткнуть в них пальцем, … и иллюзия рассеялась. Они приняли свой истинный облик – две ржавые кастрюли с шапкой гнилого податливого теста. Раз за разом оказывается, что очередная проблема решена малой кровью. Да даже не кровью – парой капель пота. Стоит сравнить, и выяснится – плуксы куда опасней. Поменять бы им характеры – дать огромному Джонни нрав серого плукса – и он бы бросился на меня при первой нашей встрече. И не отступил бы.

Это плохо…

Я начинаю расслабляться. Относиться с пренебрежением. Сам потихоньку превращаюсь в тесто. И это очень плохое сочетание – туго сжатая стальная пружина внутри вялого куска теста. Ведь не может так быть, что в этом мире нет достойного соперника способного как переиграть меня, так и сделать в бою.

И я догадываюсь, где начнется настоящее сопротивление.

Ведь в этом мире все дерьмо стекается в Дренажтаун…

А на Окраине… лишь пятна на ободке унитаза.

Размышляя, не стоял. Двинулся дальше. Ровно и спокойно, не пытаясь красться, двигаясь в ровном неспешном темпе, избегая приближаться к полыхающим на полу фонарям, присыпанным пылью. Шагая, невольно принюхивался.

Здесь пахнет плуксами… так сказал Баск. А его ушам и нюху я доверяю. Но пока здесь было тихо. И я почти уверен, что в Стылой Клоаке не найдется гнезда плунарных ксарлов. Они звери. И ни за что не станут жить в месте с ядовитым туманом. Здесь могут пролегать их маршруты, когда стая отправляется на охоту. «Мандарины» не дураки – умеют скрываться от ока системы. По своей воле в Клоаке могли поселиться только… только тролли с приспешниками.

Да… тролли… я убедился в этом через минуту, наткнувшись на первый столб.

Ну как столб… три пластиковых ящика, стоящих торцами друг на друге. На колонне проволокой и веревкой закреплены кости. Вершина украшена черепами. Все припорошено толстым слоем пыли, кости и черепа кажутся мохнатыми. Столб будто выставленное в музее произведение искусства чуток освещен подыхающим зеленым фонарем, закрепленным вверху. Свет зыбкий, он больше выделяет столб из гущи тумана, чем освещает его.

Я не впечатлился. Но столб осмотрел с крайне внимательностью, смахнув местами пыль, потрогав проволоку, подергав веревку. Осмотр меня полностью удовлетворил и порадовал.

Человека судишь по его вещам. Тролли и эльфы не исключение. Этот столб был поставлен сюда для устрашения слабых духом гоблинов. И может, это даже работало когда-то. Но сейчас столб превратился в кладбище пыли, его давно не чистили, не обновляли, часть проволоки и веревки проржавели и сгнили, кости попадали на пол. Это говорит о многом.

Чуть свернув, уйдя от зеленого света, пошел параллельно накатанному колесному следу, что петлял между пластиковых жалких столбов. Их встретилось еще четыре. И впереди зажглось желтое зарево, настолько крупное, что сразу становилось ясно – вот он оплот обленившегося тролля. Раньше, в те времена, когда он только-только здесь обосновался, наверняка не устраивал такую иллюминацию. Не-е-ет. Раньше он, пыхтя и уркая, возился в темноте, устанавливая ящик на ящик, старательно готовя страшные декорации. Но сейчас…

А это что?

Мое удивление возросло. Как и омерзение. Колесный след привел меня к проходу в низеньком и узком костяном валу. Здесь я задержался, в тусклом освещении внимательно изучив удивительную находку, не брезгуя стирать пыль. Ради интереса продвинулся вдоль груды костей. И убедился – тут кости конечностей. Обглоданные кости. На каждой следы зубов. Не могу сказать насчет варки – не специалист, да и кости покрыты грязью, но я смотрю на кости рук и ног, на россыпи фаланг. И каждая, даже самая маленькая косточка несет на себе следы обгладывания.

Я прибыл на место. Стоял у входа в логово тролля-людоеда, окруженное костяным валом и столбами с черепами.

И тролль даже и не думал таиться. Он что-то праздновал. Сначала освещение. А теперь вот…

Могильную тишину Стылой Клоаки разорвал пронзительный женский крик.

Крик боли. И ярости. Следом же раздался такой знакомый голос:

– Сука! Ты гребаная страшная сука! Ублюдок! Тварь! Тварь! Ты сдохнешь! Перетяни рану! Перетяни! Моя сраная рука! Я убью тебя! Убью! Убью! Вонючий урод! Страшилище! Акх!

И снова этот голос… на этот раз я разобрал каждое слово, сказанное этим невероятным голосом.

– Заткни пасть, мясо! Иначе я отхерачу тебе не только руку! Свинья может жить без многих частей тела!

– А-А-А-А! Ты перетянул слишком сильно! Сука!

– Заткнись! – хлещущий звук удара. Вроде как ладонью. И вроде как наотмашь.