Низший

– И снова – тут нет секрета. Лабах-Кепалу может носить только и только хозяин ЛихтКастила. Только верховный паучий вождь.

– Стало быть брошь сияет на груди достопочтенного вождя Мимира? – осведомился я и тонкие пальцы паучихи Вэттэ сжались на моей руки еще сильней.

– Все верно. Лабах-Кепала сияет на груди Мимира, моего славного паука, доблестного воина и великого вождя.

– Любит носить женские побрякушки? – шепнул я едва слышно – А на бельишко твое не заглядывается?

– Умереть хочешь, гоблин? – с искренним удивлением спросила Вэттэ. Но при этом в ее голосе не прозвучало возмущения. И голос она не повысила.

– Просто ускоряю события. Не люблю ходить вокруг да около, церемонно расшаркиваться и пробовать лапой воду – ответил я тихо, а затем, подняв бокал, громогласно провозгласил – За великого вождя Мимира! Сладкосис до дна! Пусть Мимир правит вечно!

Услышавшим меня паукам потребовалось всего секунда, чтобы сориентироваться. И они взорвались дружным воплем, вскидывая бокалы:

– Сладкосис до дна! Пусть Мимир правит вечно!

Демонстративно выхлебав бокал до дна, я покрутил головой, ища, куда его поставить. Подскочивший паренек освободил меня от тягот размышления, заодно снабдив свежей порцией. Краем глаза заметив чуть выделяющегося на общем фоне идущего параллельно незнакомого паука в излишне яркой рубашке, я, не понижая голоса, добавив в него пьяных ноток, продолжил:

– Это честь! Оказаться здесь… так высоко…

– Вы заслужили почести, герой Оди – звонко отозвалась Вэттэ и повела головой.

Яркий паук начал отставать, чтобы не попасть в ее поле зрения. А затем на его пути встретился мрачный одноглазый детина, что первым делом наступил пауку на ногу, а затем хрипло обидевшийся:

– Многолапый! Ты мне лапу оттоптал!

– Да я – поразился паук, подняв взгляд на жующего Рэка – Это же ты…

– Че ты вякнул?! Не хочешь со мной пить? Не хочешь пить с героем, сука?! Я для тебя слишком грязен, да, хреносос?

– Да я…

– Да хочет он, хочет – тут же вмешался паук в высокой шляпе – Еще как хочет. Налейте Гризлу! Он выпьет!

– Выпью я… ты герой… я с радостью!

– Ладно – помягчел орк – Но докажи! Пьем на брудершафт – и ты целуешь меня в левую подмышку. Как у нас в родной кляксе – губы друга рядом с сердцем… Пока ты целуешь – я пью и ласково хлопаю тебя по жирной жопе.

– Ты пьян, орк? Что за чушь несешь? По краю бездны шагаешь. Я небесный паук!

– Ну можешь под левый сосок чмокнуть.

– Я…

– Гризл. Не заводи его – прыская на каждом слове, посоветовал кто-то – Тебе тяжело выпить по обычаям низушков? Что за отношение к героям?

– Идите нахрен! Эй! Орк! Наливай – и выпьем. Но целовать я тебя не стану!

Дальнейший разговор я не слышал. Зато услышал голос Вэтты, вонзившей коготки мне в руку:

– Что ты тут ускоряешь, гоблин Оди?

– Как что? – удивился я – Возвращение к матриархату, конечно.

– Ты перепил, гоблин? Я не понимаю ни слова – в синих глазах плескалась настороженность – Но звучит опасно. Звучит так будто ты хочешь умереть сегодня.

– Мне стоило увидеть стену с паучихами, увидеть брошь и увидеть тебя… и уже все ясно. Предельно ясно – тихо-тихо произнес я, одновременно широко улыбаясь разодетой в оранжевое сисястой паучихе пьяно опершейся о стену как раз под портретом Виктории – и броши с трудным названием Лабах-Кепала на портрете не имелось.

– Я все еще не понимаю тебя.

– Пусть после бала нас отправят отдохнуть где-нибудь в глуши паучьей – сказал я, останавливаясь и заглядывая в красивые глаза – В такой глуши, куда сможет незаметно пробраться одинокая и красивая паучиха с жаждой власти.

– Я просто хотела перекинуться парой слов. Приглядеться. Старая дура Копула считает тебя особой фигурой. И ты ей нравишься, хотя она и называет тебя ехидным мудаком. Она называет тебя мудаком не боящимся убивать троллей и людоедов. Но… все происходит слишком быстро. Я просто хотела приглядеться… Хотела спросить – не боишься ли ты страшных небесных пауков? А ты… все слишком быстро, житель низин. Хотя старая Копула не ошиблась – ты не трус. И от тебя несет кровью – я чую ее запах. Много крови… И все равно… все происходит слишком быстро…

– Время летит. Старость бежит. Нужный момент скоротечен. У тебя в глазах вселенская тоска, Вэттэ.

– Как я могу тебе верить, гоблин?

– Никак. Решай сама, паучиха Вэттэ. Либо найди способ для тихой встречи. Либо продолжай быть бледной тенью достойного верховного вождя Мимира. Решать тебе. И что бы ты не решила – я к этой теме первым не вернусь и ни с кем другим о ней говорить не стану – сказал я и, высвободив руку из ее хватки, чуть повысил голос – Благодарю за уделенное внимание и оказанное уважение, добрая Вэттэ, верная спутница великого вождя Мимира.

– Благодарю и я тебя и твоих верных спутников за ваши свершения, герой Оди – чуть склонила голову Вэттэ.

Я кивнул. И чуть не ослеп, когда паучиха полыхнула широченной, зубастой, хищной и жутко сексуальной улыбкой на пол лица:

– Гоблин! Да ты сука совсем обезбашенный что ли? Ничего и никого не боишься?

– Жизнь коротка, Вэттэ – тихо-тихо произнес я и одарил ее столь же широкой безмятежной улыбкой – Жизнь коротка… королева…