Низший

У меня было время подумать о судьбе зомби. И я решил дать ему шанс, щедро протянув бывшему напарнику окровавленную лапу. На. Хватайся. Поднимайся. И начинай уже убивать!

– Че замолчали? – осведомился я у бредущих стариков.

– Да-да… – очнулся Аплак, протер слезящиеся глаза бугристой изработанной ладонью. – Да… Непримиримые… про оружие их ты спрашивал, герой Оди?

– Ага. Говори.

– Ну… такие вот стальные плащи у них есть. Не скажем, сколько точно – не знаем просто. Но несколько разных видели. Может, четыре, может, пять. Но они только для офицеров.

– В экзах сидит командный состав Непримиримых? – во мне колыхнулся интерес. – А рядовой состав?

– Нет. И в походы туда… ну к вам… экзы не ходят. Туда измененные с их наездниками. Рядовые и те, что чуть постарше.

– Сержанты?

– Может, сержанты. А может, еще как их называют. Оттуда волокут все, что под лапу попадется. Мясо, конечно, главное, но и орудия труда, семена, животных, немного оружия. Мы не выспрашиваем, но они частенько гостят в наших трактирах. Я только разок спросил, когда перебрал чуток… ну и спросил – как, мол, добыча?

– А они?

– Ухмыляются. Довольные. Большие пальцы топырят. Видать, добыча хороша.

– Добыча более чем хороша. – буркнул я, вспоминая рассказы о продуманных атаках и их последствиях. – Какое оружие видел?

– Ну долдонов железных. Вроде твоего. Но пострашнее.

– Еще?

– Винтовки. Дробовики. Холодного оружия не перечесть. Слушай, герой… не совладать вам с ними. Их много!

– Как много?

– Ну… – старик, похоже, впервые задумался над численностью второго «народа». – Поменьше наших Терпимых в числе будут раза в три. И слава Матери! Их поди попробуй прокорми! Хотя кормим, чего уж… а нас, работяг, под пять сотен с лишним тут обретается.

– Считая измененных?

– Не. Без них. Но мохнатых посчитал.

– Какой греющий душу расизм. – усмехнулся я. – А измененных сколько?

– Под сотню сейчас. Но они хорошие! Добрее человека! Оно и понятно – души-то человеческие в них.

– Получается, Непримиримых больше сотни?

– Куда как больше! Если так прикинуть… может, и под две сотни наберется. А еще их боевые призмы! Огромные! Умелые! Могучие! Сотрут они вас в порошок! Сынок! Ты уж прости, что так тебя называю! Совет даю от всей души – не бейтесь вы! Раз проход сюда вы сумели открыть – так может, и тюрьма наша вечная голодная кончилась? Может, наладим вместе чего путного? Торговлю там… людишек сюда или туда. Может, и в наших краях кто жить захочет! У нас и скот теперь разный появился, а не только овцы и свиньи. Деревьев плодовых разных прибавилось – прижились! В городе на самом теплом месте их посадили. Яблок ждем ароматных! Ты, может, в военном деле познающей меня будешь. Но в жизни я-то поболе понимаю! Годы мои вон какие – морщины в таких местах появились, что и сказать стыдно. Война дело гиблое! Все поляжете, а толку чуть! Договориться вам надо! Без драки! По-людски! За стол сесть. Покушать. Закусить. И договориться! Коли мир наш откроется… вот ведь жизнь начнется! Может, и мы с Клератусом, даже в наши почтенные года, успеем еще в дорогу пуститься и посмотреть – каково оно там? В мире-то большом…

– Твои мечты, старик… – я не выдержал и рассмеялся. – Ох… старик, старик…

– Да разве я что не так говорю?

– Ты говоришь, как крестьянин-нищеброд, что всю жизнь жрал репу и спал на деревянной лавке.

– И потому слова мои глупы?

– Нет. Потому слова твои наивны, дед. Понимаешь… тебе нечего терять кроме не слишком сладкой жизни. Тебе вообще плевать, кто правит этим миром. Не мешали бы репу сажать – и ладно. А вот Непримиримые… сейчас они здешние короли. Они здешние боги-защитники. Они правят Миром Монстров. Понимаешь? Наладили себе лазейку за мясом во внешний мир, пополнили припасы, оделили Терпимых саженцами и семенами. Жизнь налаживается. Жизнь сытная, богатая. Впереди новые рейды за «свининкой» и трофеями. Дома сладкий секс, жратва, пойло и покорные терпилы, что пашут землю и считают себя равноправными, а на самом-то деле… вы лишь на ступеньку выше рабов.

– Что ж ты такое говоришь…

– Думаешь, они захотят переговоров?

– Конечно!