Низший

– Нет, старик. Не захотят! Задумайся! Если бы они хотели спасения Мира Монстров, если бы они хотели его открытия… они бы не стали резать глотки мирным жителям внешнего мира, не стали бы их скармливать огромным насекомым и не стали бы грабить и устраивать пожары! Если ты сделал такое – каких переговоров ты ожидаешь?! Нет! Хоти они другой жизни – просто наладили бы медленную эвакуацию отсюда во внешний мир! По полсотни гоблинов за раз – туда! На свободу! Пинком! Заодно отыскали бы нормальное мирное поселение, сообщили бы вежливо о себе старостам. Попросили бы помощи в припасах и обустройстве. Думаешь, в деревнях не поделились бы молодняком? Пусть по поросенку с каждого двора или ягненку, по пятку саженцев и мешку неприхотливых семян – но дали бы! Бесплатно! Год-другой – и все здешнее население давно бы жило там. Кто не захотел бы дом покидать – остался бы растить саженцы, ухаживать за измененными и наслаждаться посиделками в трактире. Вот это мирный план! Вот это – переговоры! Случилось так? Нет! Ваши сраные Непримиримые вылезли ночью наружу, убили кучу народу, утащили их трупы в темную нору! Гребаные пещерные гоблины, что убивают, не раздумывая! Старик! Там были дети! Женщины! Старухи! Их всех пустили на мясо ваши гребаные Непримиримые! И ты мне говоришь про какие-то переговоры? Да они первыми не захотят их! И сейчас, получив новости о прибытии сюда вооруженных чужаков, они уже готовят атаку, разрабатывают боевой план. Они уже послали передовые отряды на позиции! Так что хватит пускать слюни умиления по морщинистому подбородку, старпер! Подтяни нюни и знай – войне быть! Войне кровавой!

– Ох…

– Что?! – издевательски ухмыльнулся я, глядя на потерянное лицо Аплака. – Удивлен? Не задумывался? Непримиримые никогда не позволят вам отсюда уйти! Они феодалы! Правители! А вы черная кость! Рождены, чтобы пахать! А то, что к ним может уйти любой и стать рядовым, если пройдет сраное испытание… так это просто мясо на убой. Их первыми швырнут в лапы жаждущего мяса призма! Если же повезет и выживут – вернутся в Терпилы, когда состарятся и не смогут уже держать оружие.

– Ты видишь лишь тьму… Разве можно так глядеть на мир?

Хмыкнув, я осторожно достал из разгрузки стальную трубку, отвинтил колпачок и вытряхнул в рот серую таблетку. Поместив ее под язык, ощутив первую горечь, сглотнул напитанную химией слюну и произнес:

– Тут нет света и нет тьмы, старик. Тут нет драконов. Нет рыцарей. Все как всегда. Есть те, кого полностью устраивает текущая сытая житуха. И они не хотят ничего менять. Вот и все.

– Нетерпимые – защитники наши. Они добрые люди. И только вынужденно они…

– Да-да. Только вынужденно они режут молодым бабам глотки, а затем скармливают их насекомым.

– Да!

– А чем их жизнь лучше, чем жизнь обычной крестьянской бабы из внешнего мира?

– Э…

– Вот видишь. – улыбнулся я. – Ответа не найти.

– Это вынужденно! Измененных надо кормить! Они ведь тоже были людьми!

– Сколько людей жрет за раз ода такая тварь? Пятерых? А может, сразу десяток? Двадцать? Тридцать? Это что ж, нахер, за размен такой? Жизнь одного измененного бедолаги не может стоить тридцать чужих жизней! А если так хочешь накормить богомола – сам прыгай к нему в пасть! Ты мне вот что расскажи, старик… куда деваете трупы мирно умерших? Скармливаете?

Молчаливый кивок заставил меня рассмеяться и задать следующий вопрос:

– А трупы Непримиримых?

– Тоже!

– Тоже в пасть насекомым?

– Да!

– И даже тела высших офицеров?

– Ну как же… так нельзя. Их хоронят с почестями.

– Ну да. Офицерскую жопу жрать нельзя. – проворчал я. – Если бы я хотел пройти к пещерам Мрака… куда бы повернул, знай я дорогу? Туда?

– Верно. А откуда ты…

– Догадка. – ответил я и круто свернул, не дойдя до городской стены пятьсот метров и перейдя на боковую дорожку. Отряд последовал за мной, и мы двинулись параллельно стене. На высыпавших из ворот и на стену жителей я внимания не обращал.

– А как же ужин?

– Ты не слышал меня, старик? Задумайся, что будет, если два отряда схлестнутся в мирном городе. Хочешь еще больше крови?

– Да как же ты не поймешь, герой Оди! Непримиримые не такие! Они доблестные! Они хорошие!

– Ну да. – кивнул я. – Ну да…

Глава пятая

Стариков Терпимых я оставил у изгиба городской стены, на перекрестке сразу пяти аккуратных дорожек. Оставив пьяненьких и ударившихся в слезы дедов под небольшим деревцем – я двинулся прочь. Прошел шагов пятнадцать, когда меня остановил дрожащий и переполненный эмоциями крик:

– Помни, герой Оди – мы тут не при делах! Терпимые кровь не проливали! Человечину не жрали!

Остановившись, я обернулся и, глянув на все еще на что-то надеющихся старперов, горько усмехнулся: