Низвержение

— Ладно, сейчас это не главное, — сказала Ребекка. — Но помните, что высшей расе подобает выглядеть соответствующе. Верно, канцлер? Разве не это проповедовал ваш любимый Третий р… — Она замолчала, посмотрев наконец на герра Фридриха. Тот стоял в середине делегации, запрокинув голову и отрешённо наблюдая за одиноким птеродактилем, который плыл в тёплом воздушном потоке. — Эй, свинёнок, я к тебе обращаюсь! — рявкнула стигийка.

Канцлер, бывший верховный правитель славной Новой Германии, икнул от неожиданности. Его тоже щедро обработали Тёмным светом, и без побочного действия не обошлось.

— Что? Кто? — спросил он, озадаченно поглядев на Ребекку-один.

— Проехали, — отрезала она и повернулась к командиру. — Доложите обстановку. Как дела у Вейн?

Командир потряс головой.

— Она превосходит все ожидания. — Он указал на одно из многочисленных ведомственных зданий, солидное десятиэтажное строение из светлого гранита. — Как вам известно, мы заполнили человеческим сырьём Геологический институт. — Граничник обвёл рукой соседние, не менее внушительные постройки, расположенные ближе к тому месту, где стояли они с Ребеккой-один. — Затем задействовали Медицинский центр, Университет истории древнего мира и Университет доисторической эпохи. Она обработала там весь запас людей. Триста пятьдесят тел сейчас на инкубации, почти вдвое больше ушло на питание…

— Погодите! — перебила Ребекка-один. — Вы хотите сказать, что она уже оплодотворила так много? Одна-единственная женщина? Как такое может быть?

— Если позволите, я полагаю, вам лучше всё увидеть своими глазами, — сказал в ответ командир. Вместе с остальными членами делегации он последовал за Ребеккой-один к центральной части бульвара. Стигийка шла наперерез очередям, люди покорно расступались перед ней. Один пожилой новогерманец с покрасневшим от долгого стояния на солнце лицом вдруг упал без сознания. Ребекка-один едва взглянула в его сторону.

— Да, сюда, — сказал командир Граничников, когда она поравнялась с ближайшим зданием.

Это была колоссальная оранжерея. Её фасад тянулся метров на триста.

— Кью-Гарденс, — негромко произнесла Ребекка-один. Оранжерея напомнила ей Королевские ботанические сады в Лондоне, мимо которых они с Вейн проезжали меньше двух недель назад.

Командир открыл перед стигийкой дверь, за которой почти сразу начиналась лестница. Ребекка-один поднялась по чугунным ступеням, миновала ещё одну дверь и вышла на галерею, тянущуюся вдоль всего здания. Судя по изобилию разнообразных деревьев, кустарников и цветов, которые можно было увидеть внизу, новогерманские ботаники собирали растения для оранжереи по всем джунглям и занимались их размножением.

Ребекка-один прошла на середину галереи. Командир и его Граничники, двое из которых тащили канцлера, остались позади. Стигийка посмотрела вниз с одной стороны галереи, потом с другой. Сквозь ветви было видно, что на земле лежит множество человеческих тел, уже раздутых до чудовищных размеров растущими внутри личинками Воителей.

— Великолепно, — сказала Ребекка-один. — Но как ей удаётся оплодотворять… — Она осеклась, заметив, что одно из тел уже разорвалось и из него на жирную землю цветочной клумбы выползают молодые личинки. — Не могу поверить! В Верхоземье они вылупились чуть ли не через неделю. А здесь им понадобилось… сколько?

— Двадцать четыре часа, — ответил командир Граничников.

Ребекка-один задумалась.

— Но каким образом их жизненный цикл мог настолько ускориться? — наконец проговорила она.

— Мы можем только предположить, что заключение Данфорта относительно местных условий оказалось верным. Вероятно, близость к солнцу и высокий уровень ультрафиолетового излучения стимулируют процесс, — ответил командир.

— Допустим… но всё же как ей это удаётся физически? — сказала Ребекка-один. — Такие масштабы для одной женщины немыслимы.

Канцлер тоже поглядел вниз с галереи. Какой-то частью сознания, уцелевшей после протемнения, он понял, что там происходит, понял, что его люди умирают страшнейшей смертью. Толстяк начал всхлипывать.

— Так, а ну прекрати! — строго прикрикнула Ребекка-один и снова стала наблюдать за происходящим внизу. — Где же она? — пробормотала она, а потом позвала: — Вейн! Ты здесь?

Едва услышав это, командир и его бойцы отступили назад. Меньше всего им хотелось попасть на глаза взрослой стигийке. Они уже оказались свидетелями страшной участи товарищей, ставших её жертвами, когда Вейн переводили из одного здания в другое.

Послышался шелест листьев, и между двумя финиковыми пальмами появилась голова. Светлые волосы Вейн слиплись от крови, пота и смазки. В этом не было ничего особенного. Но Ребекка-один изумлённо подняла брови, когда увидела, что вместо одного яйцеклада изо рта Вейн свисает целых три, а её живот раздулся в несколько раз, полный яиц, которые неустанно производила репродуктивная система.

Вейн выставила вверх большой палец, а потом гордо погладила себя по животу.

— Так держать, сестрёнка! Бьёшь все рекорды! — поздравила её Ребекка-один.

Канцлер продолжал всхлипывать, теперь уже громче.