Низвержение Зверя

Из Москвы в родной корпус я едва вырвался. Если бы не близость наступления, Василевский и Шапошников не отпустили бы дорогого гостя на фронт. Собственно, за те полтора года, что мы уже сражаемся на этой войне, по теоретическим вопросам с местными светилами я общался считанное число раз. Год назад, разрабатывая отражение наступления по плану «Блау», мы имели еще почти нашу историю, при небольших поправках в Прибалтике, Крыму и на Донбассе. Теперь же ситуация не имеет ничего общего с двадцать вторым июня сорок третьего года нашего славного прошлого: даже на Берлинском направлении, где продвижение минимально, положение примерно соответствует середине августа сорок четвертого года. Все остальное с нашей историей и близко не соотносится. Казаки Буденного, моющие копыта своих коней в Атлантическом океане – о таком «наш» товарищ Сталин не мог и мечтать. И все чаще Верховный, открывая книги по истории Великой Отечественной Войны из нашего мира, задается резонным вопросом: «почему?». И ответы на этот вопрос все еще порой отзываются в нашем генералитете тектоническими содроганиями.

Совсем недавно с должности командующего Туркестанским военным округом был снят товарищ Тимошенко – его обвинили в развале работы, разжаловали в генерал-майоры и отправили в распоряжение управления кадров Наркомата обороны. А там и до Лубянки недалеко. Вот и маршал Шапошников переживает за старого боевого товарища, хотя в годы Гражданской войны они вместе не служили, а во времена «до без царя» подпрапорщик Тимошенко и полковник Шапошников существовали и вовсе в разных мирах. Но Борис Михайлович зря волнуется. Насколько я понимаю, самое скрупулезное расследование не выявило в действиях бывшего маршала ни следов предательства, ни его участия в различных фрондирующих группировках. В предательстве и измене родине обычно бывают замечены товарищи, в годы Первой Мировой побывавшие в немецком плену (предшественник Канариса, Вальтер Николаи собирал расписки в сотрудничестве от пленных, как филателист марки), а унтер-офицер Тимошенко на прошлой войне с немцами в плен не попадал. Что касается участия во всяких фрондерских коалициях, то для этих игр товарищ Тимошенко слишком прост. Тухачевцы и прочие деятели просто боялись к нему «подходить», ибо в один момент он мог выдать всех.

И эта же простота задает товарищу Тимошенко служебный потолок – комдив. Вот комдивом он теперь и будет. Счастлив тот командир, который знает эту черту и выше нее не лезет. Мой личный потолок – возглавлять мехкорпус ОСНАЗ: после входа в открытый прорыв я имею возможность навязывать противнику свою волю в маневренном сражении, вправе завязать с врагом бой в выгодных условиях или уклониться от него в невыгодных, отчитываюсь непосредственно перед Верховным, и вся моя деятельность оценивается только с точки зрения выполнения конечной задачи. Ни общевойсковой армией, ни тем более фронтом я бы командовать не взялся, о чем у меня уже был разговор с товарищем Сталиным, когда он пытался меня «повысить».

В эту же строку и история с маршалом Буденным. В нашем прошлом «повышенный» сверх всякой меры в качестве командующего фронтами и направлениями Семен Михайлович был таким же неудачником как и Тимошенко; ТУТ после перевода на должность командующего конно-механизированной армией маршал Буденный за полтора года выпил у немцев не одно ведро крови, был снова любим и обласкан советским вождем и неоднократно проклят Гитлером. Это именно Буденный вместе с Рокоссовским сейчас геройствует во Франции, замыкая вокруг Германии кольцо окружения, и за это честь ему и хвала. Европейские эрзац-войска, количество которых германское командование считало бесконечным, неожиданно закончились, и по этому поводу у Гитлера, должно быть, случилась отдельная истерика. Французы, бельгийцы и отчасти голландцы, которые уже находятся на Восточном фронте, теперь могут не опасаться, что в случае перехода на стороны Красной Армии их семьи бросят в концлагерь или зарежут на алтаре во имя «арийского бога». И все это тоже в немалой степени благодаря усилиям товарища Буденного.