Низвержение Зверя

С момента входа в прорыв прошло шесть часов марша в оперативной пустоте. Вражеских войск в ближних немецких тылах почти нет, потому что отдавать нам на съедение крупные соединения Кейтель не хочет (тогда игра в тришкин кафтан станет совсем безнадежной), а мелкие могут легко стать добычей польских партизан. С этим делом тут изначально был полный бардак. Еще год назад по лесам, помимо просоветских отрядов Гвардии Людовой и антисоветской Армии Крайовой, бродили болтающиеся между ними Батальоны Хлопски: одни из них дружили с коммунистами, другие – с антикоммунистами. Для полного разнообразия восточные области Польши посещали советские партизаны (вроде батьки Ковпака), а также украинские националисты из ОУН УПА. Часть отрядов националистов служила немцам прямо, а остальные, провозглашая борьбу против германцев, косвенно действовали в их интересах. Одним словом, веселье цвело и пахло.

Однако год назад после переворота в Лондоне с АК случилась чудесная метаморфоза. Все высшее руководство эмигрантского правительства панской Польши разом оказалось в застенках гестапо и после некоторого бурления в кишках этой малопочтенной организации отдельные деятели польской эмиграции (вроде генерала Сосновского) снова появились в Польше (то есть генерал-губернаторстве), но уже как «союзники» немцев. Генерал Андерс, которого НКВД застукала на контактах с немецкой разведкой, как оказалось, был не один такой в этой среде. Против москалей эти люди готовы были идти в союзе с кем угодно и на каких угодно условиях. И начались пляски с бубнами. Часть отрядов АК, изрядно потеряв в численности, перешла на сторону немцев, став специальными полицейскими батальонами; другая часть (большая), отшатнувшись в противоположную сторону, вступила в союз с коммунистами; третьи так и остались неприкаянными, утратившими всякие жизненные ориентиры. Правда, таких было меньшинство, особенно после сатанизации Третьего Рейха. Поляки, служившие Гитлеру, продолжили делать это, несмотря на культ «арийского бога» и энциклику Папы Римского, а те из них, кото считал немцев большими врагами, чем русских, только сильнее сплотились вокруг Гвардии Людовой, боевого крыла Польской Рабочей Партии – единственной реальной антифашистской силы в Польше.

А потом случился декабрь сорок второго года, грандиозное наступление Красной Армии с поэтическим названием «Битва Шести Фронтов» (она же официально операция «Багратион» с негласным номером два). Большую часть специальных польских полицейских батальонов еще в июле отправили в Белоруссию бороться со злыми советскими партизанами. Уж очень немцам хотелось высвободить от этой работы свои охранные дивизии, переформировать их в пехотные и отправить на фронт. Но капкан «Большого Багратиона» с одинаковым равнодушием сожрал не только деблокирующую группировку из всякого сброда, собранную с целью вскрыть Смоленский котел, но и скопившуюся там польско-литовско-украинскую полицайскую плесень. Вот и бывшие АКовцы, пошедшие служить немцам и оказавшиеся в несчастливом для себя месте, сгинули все и сразу, ибо выскочить из этой ловушки оказалось невозможно. К тому же после минской трагедии бойцы стрелковых дивизий РККА, НКВД и истребительных батальонов, в которые превратились вышедшие из подполья партизанские отряды, были безжалостны к пособникам немецко-фашистских оккупантов и пленных брали только в исключительных случаях. Таким образом, партизаны тут, в Польше, сейчас только просоветские или придерживающиеся к нам дружественного нейтралитета, ибо служить германцам – это все равно что служить самому Сатане. В тех, кто поступил подобным образом, тут стреляет каждый куст, поэтому подельники Сосновского всеи правдами и неправдами стараются держаться поближе к старой германской границе. Тем более что в «живорезы» поляков не берут. Рылом своим неарийским не вышли.

После шести часов выматывающей гонки по польским проселкам корпусу следовало бы сделать остановку. В первую очередь механикам-водителям требовалось осмотреть машины, а тыловым службам раздать бойцам и командирам горячий обед из полевых кухонь. Ну и небольшой отдых никому бы не повредил. Для такого полуденного привала во время планирования операции был выбран городок Цеханув, некогда являвшийся резиденцией польских королей, ныне же по своему значению не отличающийся от обычного райцентра. Из пятнадцати тысяч, что составляли его население до войны, город уже потерял три тысячи жителей. Из них около двух третей были польскими евреями, которых жрецы новоявленного культа «арийского бога» с особым садизмом и цинизмом убили в самом начале сатанизации, а остальные, разделившие их судьбу чуть позже, принадлежали к польской интеллигенции: врачи, учителя, агрономы, ксендзы… Одним словом, с учетом такого анамнеза встретить нас в Цехануве должны были достаточно тепло.