Низверженное величие

Тем не менее князь был недоволен собой. Тут было и что-то другое: он уже ни на кого не надеялся и ко всем кандидатурам относился с мрачным недоверием. Он стал очень мнительным. Прежде он мало над чем задумывался, сейчас же стал прислушиваться к советам своей сестры Евдокии. Поначалу при упоминании кандидатуры Багрянова князь не выражал особого восторга, но его подстегнула Евдокия. Она сказала, что князь стал тенью Филова, что пришло время Багрянова, что он — единственный человек, который способен сейчас вывести страну из тупика. Князь послушался ее и убедил других регентов. Но программная речь нового премьер-министра его смутила. Она была расплывчатая, туманная. Багрянов играл в какую-то свою, очень запутанную игру, пытался двусмысленно пророчествовать. Новый Ивайло, как называл его покойный царь, добрался наконец до кормила власти и с высоты величия старался сделать так, чтобы ему верили и ягнята, и волки. Он предложил объявить амнистию. Этим шагом он хотел припугнуть Филова и Михова. С князем Кириллом они все это обсудили предварительно. Амнистия должна была стать ловушкой для наивных людей.

Результатов, однако, не последовало, и это заставило князя активизировать действия войска и карательных рот. Они должны были делать свое дело независимо от басен премьер-министра. Князь Кирилл хотел как можно скорее задушить партизанское движение, обезвредить ятаков, добиться стабильности, но все больше убеждался в том, что одного желания тут мало. Все это нужно будет делать зимой, когда снега скуют действия партизан и сквозь голые деревья откроется хороший обзор. То, что произошло в Родопах, должно послужить примером для остальных воинских подразделений и полицейских частей. Нужно вселить страх во врагов государства. Вот чего хотел князь, на том же настаивали и другие регенты. Амнистия не решила этого вопроса. Багрянов может ввести в заблуждение только дураков.

У нового министра внутренних дел и здравоохранения профессора Станишева возникли неприятности с военным министерством. Решение о включении жандармерии в борьбу с партизанами было принято, но со снабжением, вооружением и пополнением личного состава дело обстояло из рук вон плохо. Солдаты либо не знали о жандармских привилегиях, либо просто не хотели идти в жандармерию. По численности она должна была достичь двенадцати тысяч человек, а набрали всего пять тысяч. Царящая всюду неразбериха влияла на положение вещей. Число подпольщиков росло с каждым днем, все больше людей уходило в партизанские отряды. Багрянов, начавший с хитрости, стал более решительным в своем намерении ликвидировать врагов государства. Отныне он рассчитывал только на армию. Полиции и жандармерии не под силу справиться с внутренней опасностью. Все эти вопросы не давали князю покоя.

Вначале заседания правительства происходили в Лесном училище, где жил Багрянов. Регенты приезжали туда, поскольку премьер-министр был болен. Когда он почувствовал себя лучше, генерал Михов высказал свое неудовольствие, что не пристало регентам таскаться к Багрянову. Станет задирать нос еще выше… Князь Кирилл поддержал Михова, а себе дал зарок не жить больше чужим умом. Заседать решили у Филова. Багрянов продолжал лавировать между суровой действительностью и своими фантастическими планами, стараясь угодить и левым, и правым. Все опасались разрыва отношений с Советским Союзом и в то же время продолжали мудрить с ответом на ноту. Решили открыть консульство только в Варне. Русский полномочный министр Кирсанов был поставлен в известность, но это мало кого успокоило. Напротив, страх перед будущим в правящей верхушке все нарастал…

Бесконечные разговоры, во время которых регенты и министры строили замки на песке и плели сети, в которых сами же и оказывались, очень раздражали князя. И сейчас он не выдержал, вышел подышать воздухом прохладного соснового бора. Бор темнел, как стена, огромные деревья таили в себе тишину неизвестности, холмы напротив терялись в синеватой дали, а из глубоких оврагов поднимался дух смолы и влажной земли. Князь стоял у ворот своей виллы и всей грудью ощущал присутствие леса. За оградой блеснул, поймав солнечный луч, штык часового, и это успокоило князя. Армия и полиция все еще охраняют его, часовые все еще на посту, иначе темный лес может принести немало неприятностей. Вести о сражениях не переставали поступать, действия партизан становились все более частыми и дерзкими. А леса, самой природой отведенные для отдыха и охоты, постепенно стали страшной угрозой.