Низы не хотят

— На них, значит, мы и гуляем сейчас… а и ладно, так даже интереснее. А вот скажите-ка (можно на ты, вставил свою фразу Иван), скажи-ка Ваня, это страшно, когда человека убиваешь?

— Когда первого, очень страшно, да, со вторым уже проще, а дальше эмоции уже притупляются, работа и работа, не страшнее других.

— Значит сегодняшние казаки не первые у вас были?

— Конечно нет.

— Про первого тогда расскажите, — попросила Зина.

Носов закрыл на минутку глаза — перед его внутренним взором проплыло Аргунское ущелье недалеко от Шатоя и снесенный череп боевика, совсем молодого парнишки, у которого даже борода еще не росла, и как он битый час блевал потом между камнями… нет, про это он явно рассказывать не будет.

— Тяжелая слишком тема, Зиночка, может про что-то другое поговорим?

— Хорошо, — согласилась она, — расскажите тогда, что лично вы… ты то есть будешь делать после нашей победы. Мы ведь победим царский режим, верно?

— Ну натурально победим, — задумчиво ответил Иван, — царский режим слаб и обречен, а вот что потом будет… рассказать ей что ли все, как на самом-то деле там будет… реки крови и океаны горя… миллионы эмигрантов, 4 года гражданской войны, а сразу вслед за ней вас, ребятушки-эсеры, по тюрьмам рассуют, и это только для начала… нет, пожалуй рановато.

— Я буду президентом новой России… хотя нет, лучше премьер-министром, царя мы сохраним как декорацию — в Англии примерно так, а ты будешь супругой премьер-министра, а по совместительству начальником департамента культуры…

— Это что, предложение? — удивленно спросила Зина.

— Догадайся с двух раз, — туманно ответил Носов.

— Боюсь не угадаю, так что давай уж прямо выражай свои мысли, — сказала Зина.

— Ну да, это оно самое…

Зина внимательно посмотрела в глаза Ивана, потом не спеша доела пирожное, потом ответила:

— Уж больно ты быстрый, Ваня, может это в Североамериканских штатах так принято, а у нас такие дела немного по-другому делаются.

— Ну научи как у вас тут они делаются, а то так и умру неучем, — пошутил Носов, допивая свой бокал с шампанским.

Зиночка попыталась что-то ответить, но не успела — Иван вдруг обратил ее внимание на осанистого, довольно молодого, но уже с солидной проседью в волосах господина.

— А это не Константин ли Сергеич? Руководитель этого театра в смысле?

— Я его не очень хорошо знаю, но судя по газетным снимкам вроде он, — ответила Зина.

— Режь меня на куски и скармливай койотам, но такой шанс упустить нельзя, — быстро сказал Иван и встал из-за стола.

— Константин Сергеич? — спросил он, подойдя к соседнему столу.

— Да, — удивленно ответил тот.

— Позвольте засвидетельствовать вам свое искреннее почтение и восхищение сегодняшним спектаклем!

— Позвольте узнать, с кем имею честь? — небрежно ответил Станиславский.

— Охотно, охотно, — зачастил Ваня, — меня зовут Иван Александрович Носов, я предприниматель из Нижнего Новгорода, а это моя невеста Зиночка.

Зина покраснела, но отпираться не стала и сделала реверанс.

— Ну тогда присаживайтесь за мой стол, молодые люди, расскажите старику, как там в провинции идут дела.

— Ой-ой, — немедленно возразил Носов, — ну какой же вы старик, Константин Сергеич (ему на тот момент было 42 года), вам до старика как мне до балерины Ксешиньской. А в провинции-то у всех по-разному, кто-то черную икру ложками ест, кто-то зубы на полку кладет.

— А что вы скажете относительно сегодняшнего спектакля? — заинтересованно спросил Станиславский, — мне правда интересно мнение провинции, не часто с ней встречаешься.

— Что скажем, что скажем… — пробормотал Носов, собираясь с мыслями, — давайте шампанского сначала выпьем, а потом уж относительно спектакля, а?

Он быстро принес со своего стола бутылку и пирожные, разлил.

— За российский театр! — сказал он стоя и немедленно выпил, а вслед за этим продолжил:

— Игра Книппер бесподобна, Лужский выше всяких похвал, сценическая драматургия крепко сколочена и стоит, не падает, декорации заслуживают отдельного упоминания — классные декорации, однако…

— Что однако, вы говорите как есть, я критики не боюсь, — уточнил Константин Сергеич.

— Однако, если бы я например был режиссером, я бы ввел например в игру ведущих актеров элементимпровизации— пусть они говорят, что думают, а не то, что в тексте написано, тогда каждый спектакль будет уникальным и на них народ будет билеты из рук рвать…

— Интересно, — протянул Станиславский, разглядывая свой бокал на просвет, — налейте что ли немного… еще что-то скажете критического?

— А как же, Тузенбах у вас к примеру не очень сильно отличается от Соленого, ну по внешним признакам, вот лично я бы усилил их отличительные особенности… ну хоть акцент какой дал бы им, Тузенбаху прибалтийский, пусть гласные тянет, а Соленому малороссийский с хеканьем и характерными словечками, вот тогда никто не перепутает. Давайте еще одну бутылку возьму, Константин Сергеич, а то это закончилась, а сказать еще много хочется.

Носов сходил за бутылкой, налил полные бокалы, сказал «За российскую интеллигенцию» и немедленно выпил.