Низы не хотят

— Значит, это и есть тот самый лейтенант Шмидт? — спросил Носов у Максима, рассматривая фигуру флотского офицера, опёршуюся на ограду на набережной Нахимова на фоне памятника погибшим кораблям (собственно памятника ещё не было, был только пьедестал, а всё вместе должно быть сдано к сентябрю, в честь юбилея утонувших кораблей).

— Да, не сомневайтесь — Пётр Петрович Шмид, 1868 года рождения, только что прибыл из Одессы на местный миноносец, старпомом вроде бы назначен.

— А чего в Одессе ему не сиделось?

— Во-первых приказы командования не обсуждают, а во-вторых у него там случилась какая-то неприглядная история с судовой кассой — он вроде бы за неё отвечал и она как будто оказалась пустая. Но скандал кажется замяли, а его услали с глаз долой подальше от судовых касс.

— Ясно, — коротко бросил Носов, — хорошие у нас кадры революции делают, нечего сказать…

— Какие есть, Иван Александрович, к тому же это ваша инициатива была привлечь его к работе, так что сами и расхлёбывайте.

— Ладно, пошёл расхлёбывать, — ответил Иван, — только вы уж меня представьте что ли, а то как-то неудобно получится.

Они подошли к Шмидту, поздоровались, Максим представил ему Ивана как эмиссара из центра с оооочень большими полномочиями, после чего откланялся.

— Пойдёмте в кафе посидим что ли, — предложил Носов, — заодно и пообедаем, а то что-то я с утра ничего не ел.

Шмидт согласился и они зашли в близлежащий грузинский ресторанчик, обещавший, судя по вывеске, замечательную кавказскую кухню по доступным ценам. Заказали по шашлыку и бутылку Саперави, подождали, пока принесут, тогда Носов начал беседу.

— Моя фамилия Носов, как уже сказал Максим, я представитель Центрального комитета партии эсеров, наделён достаточно широкими полномочиями.

— Полномочиями для чего? — счёл нужным уточнить лейтенант.

— Для широкого круга задач, — ушёл от ответа Иван, — наши люди проверили вас и вашу биографию и сочли, что вы именно тот, кого мы ищем.

— Значит и про мою женитьбу, и про судовую кассу вы всё знаете, — горько усмехнулся Шмидт.

— Да, конечно…

— И что же лично вы по этому поводу думаете?

— Про женитьбу и кассу что ли? Да ерунда это, ошибки у всех бывают, главное, чтобы они в систему не переросли — короче из вас мы будем делать лидера крымского восстания, если конечно от вас не последуют возражения.

Шмидт съел очередной кусочек ароматного шашлыка, сделал большой глоток грузинского вина и медленно ответил:

— Нет возражений — лидер, значит лидер, это даже интересно. А что будет входить в мои обязанности?

— Много чего… я буду вводить вас в курс дела постепенно… для начала надо будет выступить на общегородском митинге с зажигательной речью, вы ведь умеете это, да?

— Да, язык у меня неплохо подвешен. А о чём надо будет сказать?

— Тезисы я подготовлю и передам вам завтра… да, а сам митинг назначен на три часа пополудни на Владимирской площади. Он вообще-то согласован с городской администрацией, но по факту возможно всякое, так что оружие с собой берите.

— Сколько народу ожидается? — продолжил расспросы Шмидт.

— Сложно сказать, но по моему предыдущему опыту от пяти до десяти тысяч.

— Тематика-то какая вообще у этого митинга?

— Ну как какая, у нынешних митингов одна тематика — долой прогнивший режим, да здравствует народная власть, ну и там по мелочи, земля крестьянам, фабрики рабочим, мир народам.

— Я всё понял, когда, вы говорите, передадите мне тезисы выступления?

— Завтра утром, приходите сюда же в десять часов, заодно и позавтракаем, я вас с супругой познакомлю.

— Отлично… а кто ещё будет выступать на митинге?

— Записано трое, кроме вас, а там как бог даст — может ещё кто подтянется из собравшихся, мы слово всем даём.

16 июля 1905 года, Севастополь, Владимирская площадь (сейчас пл. Ленина)

Из выступления на митинге лейтенанта Шмидта:

«Откройте ваши глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Великие дела совершаются в эти дни. Просыпается народ русский и рвет в куски свои цепи.

Солдаты! Вы долго не понимали требований народа. Ваши начальники и попы лгали и клеветали вам на народ. Они держали вас во тьме. Они натравливали вас на народ. Они заставляли вас обагрять руки кровью рабочих. Они превратили вас в палачей русского народа. Они обрушили на ваши головы страшные проклятия матерей и детей, жен и старцев.

Но вот наступают на Руси новые дни. Просыпается и ужасается совесть русского солдата. Братскую руку протягивает он рабочему народу.

Солдаты русской армии и флота! Великое дело произошло на Черном море. Матросы броненосца "Князь Потемкин Таврический" открыто и смело стали на сторону рабочих. Они сорвали на своем судне царский флаг, флаг унижения и рабства, и воздвигли красное знамя, знамя свободы и братства. "Князь Потемкин" теперь в руках матросов. Нет на нем негодяев офицеров, угнетающих рядового. Управляют броненосцем выбранные всем экипажем матросы. Нет насилий и заушений. Все равны, как братья.