- Так надо. Так будет лучше для тебя. - Не смей прикасаться ко мне. Убери руки! Уходи туда, откуда пришла. Не уйду, покуда не удавлю его.
- Уходи, уходи!
Покойница не обратила на крики своей дочери ровным счетом никакого внимания. Она продолжала методически надавливать обеими ладонями на живот Нины. При этом она приговаривала:
- Я задавлю его, чтобы он в дальнейшем не мучил тебя... Задавлю, чтобы не мучил... Задавлю...
-Мамочка, прекрати. Христом Богом заклинаю, пре-кра-ти!!!
Вздрогнув, покойница отшатнулась всем телом от беременной женщины.
- Бога призываешь на помощь,- поджимая губы, констатировала она с укором в голосе.- Зря делаешь это, доченька. Да, зря. Если твой сын родится живым, он принесет тебе в будущем множество несчастий и страданий... Я пришла, дабы уберечь тебя от них. - Христом Богом прошу, уходи! Христом Богом! Едва Нина Ганлевская произнесла имя Божье в третий раз, как привидение сгинуло.
Спустя пару недель у Нины родился сын. Он родился бездыханным пуповина захлестнула его горло, как петля-удавка. Тельце новорожденного было все синим, а под глазами виднелись багрово-красные кровоподтеки. Врачи принялись откачивать ребенка, делать ему искусственное дыхание. И вскоре младенец задышал, ожил.
- Сейчас моему сыну - более тридцати лет,- говорит Н. Н. Ганлевская.На протяжении всех этих лет он беспрерывно мучил меня, не поддаваясь никакому воспитанию. Рядом со мной рос хулиган, сквернослов и дебошир. Словом, мальчик пошел характером весь в своего отца. Учился он в школе очень плохо, едва переползал из класса в класс. С великим трудом удалось мне пристроить его в ПТУ, где он опять-таки оказался в числе самых плохих, самых хулиганистых учащихся. Начал пьянствовать. После окончания ПТУ пошел работать на стройку. Вскоре там погиб по его вине человек. Непутевого сыночка моего тут же посадили в тюрьму... Права была моя покойная мать, когда, явившись с того света, напророчила мне сплошные слезы да страдания с этим хулиганом, а потом уже и уголовником. Иной раз я думаю: может
быть, она была права и в другом, в своей попытке придушить младенца еще до его рождения? Попытка не удалась по моей вине. Я воспротивилась ей, воззвав о помощи к Богу. Грешно, конечно, так говорить, но сейчас я жалею о том, что воспротивилась.
В 1974 году Ганлевская попала в больницу с диагнозом "гнойный аппендицит". Операция по удалению гнойника из тела была тяжелой, длительной, проводилась под общим наркозом... Спустя пару часов после ее окончания Нина пришла в себя и обнаружила, что лежит на больничной койке в общей палате. Дикая боль разрывала ее живот.
Женщина заворочалась на койке, застонала и... умерла. У нее остановилось сердце. К счастью, в палату как раз входила медсестра, направлявшаяся именно к Ганлевской, чтобы проверить, как та себя чувствует. Медсестра подняла тревогу. Прибежали врачи. Был сделан укол' прямо в сердечную мышцу Нины, были применены массаж и искусственное дыхание. Через пять-семь минут после начала интенсивной терапии остановившееся сердце забилось вновь. А еще через пять минут Ганлевская открыла глаза.
Первым, что она сообщила обступившим ее медикам, были слова:
- Только что я побывала на том свете. По утверждению Ганлевской, ее краткое путешествие в мир иной началось с того, что под нею разверзлась бездна. Возникло ощущение падения вниз с немыслимой скоростью.
- Я падала ногами вперед в какую-то пропасть,- вспоминает Нина.Падала долго. Внезапно падение замедлилось, и я с размаху села на что-то вроде невысокого пенька. При этом подошвы ног уперлись в нечто вроде земли. Там, где я очутилась, было темно и прохладно.
Строго по вертикали прямо над собой Нина увидела солнце. Это было странное солнце. Во-первых, оно висело очень низко - его слепящий диск парил где-то метрах в двадцати над головой женщины. Вовторых, яркое "солнце" почему-то ничего не освещало окрест. Ганлевскую окружала сплошная темнота. Впрочем, не такая уж и сплошная.
Проморгавшись после того, как .она бросила взгляд вверх на ослепительный желтый диск, Нина увидела перед собой слабое свечение. Она присмотрелась и поняла, что напротив нее находится вход в какой-то тоннель, широкий и очень длинный. Свечение исходило от его внутренних стен. В бездонной глубине тоннеля - где-то там безумно далеко - сияло нечто, похожее на горящую фару: этакий круглый огонек, едва видимый в отдалении.
Прямо за входом виднелись в левой стене тоннеля две двери. Над каждой из них парила в воздухе человеческая фигура. Над той дверью, которая была ближе к входу, высилась женщина. А над той, что располагалась немножко дальше от входа, замер мужчина. Это были покойные родители Ганлевской. Нина услышала их голоса.
Мать-покойница сказала, обращаясь к^отцу-покойнику: - Я думаю, сейчас самое подходящее время забрать дочку к нам.
- Нет,- возразил ее муж-мертвец.- Еще не время. - А я считаю, пришла пора забирать ее,- настаивала на своем покойная матушка Нины. - Ты ошибаешься, дорогая.
- Нет, не ошибаюсь. Здесь ей будет куда лучше, чем в мире живых людей.