…Но еще ночь

А начать тему я хочу с вызова. Существует некая привычка, некая, на первый взгляд, несомненность и очевидность, по мне, псевдо-несомненность и псевдо-очевидность. Она заключается в том, что, когда мы говорим Я, мы делаем это в знаке некоей раздвоенности, дуализма. С одной стороны, это мир вокруг нас, с другой, мы, противостоящие миру. Мы — это Я, соответственно, мир вокруг нас — не-Я. Псевдо-очевидность в том, что наше Я мы несем в себе, в своем теле. С легкой руки одного французского психоаналитика существует даже такое понятие: «кожное Я» . Но тут и начинается проблема. Мы убеждены в том, что противостоим миру, в основе которого лежит некая неведомая для нас субстанция.

Для одних это божество, или идея, или дух, для других — вещество, материя. Так вот, считается, что эта неведомая субстанция, мировая субстанция, или не-Я, воздействует на нас, на наше Я, в результате чего в нас возникают восприятия, ощущения, которые мы и осиливаем с помощью понятий. Иными словами: что-то неизвестное (дух или материя) воздействует на нас извне, а мы на это реагируем изнутри. Изнутри — значит: из нашего Я. Если держаться этой точки зрения, то сразу возникает вопрос: откуда в нас берется это «наше» Я? Философски вопрос решался в двоякой традиции: была традиция спиритуалистическая, считавшая Я врожденным, данным от Бога, априорным. И была еще другая традиция, эмпирическая, усматривавшая в Я продукт ощущений или просто понятие, которому не соответствует никакая реальность. Локк, например, считал, что Я возникает в нас вследствие воздействий внешнего мира, а Юм видел в нем просто пучок восприятий.

После этой преамбулы, где речь идет, как я уже говорил, о вещах, кажущихся несомненными, и оттого общепринятых, я намереваюсь решительно, радикально усомниться в них и с этого начать нашу тему. Проблема обозначена уже в самом названии темы: Что я имею в виду или к кому я обращаюсь, когда называю себя Я? Общепринятый ответ на этот вопрос представляет собой парадокс или, если угодно, недоразумение, сводящееся к указательному пальцу. Именно: процесс самоназывания Я сопровождается указательным пальцем.

Мы тычем пальцем в собственное тело, говоря Я. Вопрос в том, что я имею при этом в виду, на что я указываю? Ответ напрашивается сам собой: тыча пальцем в грудную клетку, я имею в виду свое ТЕЛО. Я убежден в том, что нахожусь внутри этого тела и наблюдаю мир из глаз, как из окон. Предположение достаточно комично. Но оно комично, потому что оно нелепо. И, наверное, только то, что мы даже не сомневаемся в нем и оттого не уделяем ему внимания, является причиной того, что оно так безраздельно владеет нами. Мы просто не думаем об этом, потому что кто же думает о само собой разумеющихся вещах. А между тем уже простой вопрос остается открытым: вопрос о том, где сидит это Я, где оно расположено в теле. Вспомним, что еще Декарт рассуждал о местонахождении души в теле. Но ответа на это нет сегодня, как и не было тогда.

Ответа на это нет вообще. Сознание, душу, Я невозможно локализовать телесно без попадания в абсурд. Невозможно, хотя попытки не прекращаются до сих пор: раньше решение искали в метафизике, сегодня его ищут в нейробиологии, этой абсурдной теологии мозга, производящей из мозга таинственную субстанцию, которая изнутри реагирует на вещи. Любопытно, что она исчезает каждый раз, когда мы засыпаем, и каждый раз снова возникает, когда мы просыпаемся. Более дурную мистику трудно себе представить. Что же это за субстанция, которая то есть, то её нет! Иначе говоря, где мы, где наше Я, когда мы спим! Ведь, говоря Я, мы понимаем под этим не что иное, как способность сознания соотносить себя со всем, что воспринимается, и сознательно реагировать на это. Или иначе: говоря Я, мы имеем в виду — не только грамматически, но и логически, — некую функцию, деятельность, активность, которая производится сознательно, самотождественно, НАМИ САМИМИ. Я думаю, что говорить о Я иначе просто невозможно, потому что там, где Я, там сознание. И если мы говорим о бессознательном, то как раз имея в виду те области телесного и душевного, на которые не распространяется власть нашего Я. Соответственно: там, где Я, нет места никакому бессознательному. Итак, когда я говорю Я и указываю при этом на тело, я мыслю Я тождественным с телом. Тело — это природное, естественное, органическое во мне, фюсис, как предмет физиологии и физики.