No Featherbed for Me (СИ)

Она давно не была здесь, но помнила путь к тому месту, где держали ее сестру. Днем люди бродили вокруг со своими луками, готовые пристрелить ее, но ночь подарила ей укрытие, позволив прокрасться незамеченной. Ее младшие братья ждали ее в Речных землях, но она пришла за сестрой. Один из братьев покинул их, чтобы присоединиться ко львам, и она более не чувствовала связи между ними.

Ее сестра была привязана рядом с лошадьми, и все они начали паниковать при виде ее. Ей же не было дела до них, не сегодня. В конце конюшни была ее сестра, связанная ремнем, и она мгновенно начала перегрызать толстую кожу, чтобы освободить ее, но сестра лишь резко дернулась и обнажила клыки.

Ее глупая сестра даже не понимала, что она в ловушке. Люди одурачили ее, заставив думать, что она свободна, когда на самом деле это было не так.

Ремни порвались, но ее сестра не сдвинулась с места. Она боднула головой ее ребра, но та лишь оскалилась на нее. Если бы она была одним из ее младших братьев, она бы незамедлительно повалила ее на землю, чтобы показать, кто здесь главный, но не могла.

Люди подходили все ближе, крича на лошадей, и она убежала, и ее сильные ноги уносили ее как можно дальше от ее глупой сестры. Один из людей попытался сбить ее, но она была слишком быстра, слишком сильна. Убегая прочь из города, она надеялась, что ее сестра последует за ней, но она была одна, снова одна.

Она лишь хотела, чтобы ее стая воссоединилась вновь.

========== Часть 5.5 ==========

Когда Арья проснулась, во рту у нее было суше, чем в дорнийской пустыне. Она попыталась сесть, но была еще слишком слаба. Увидев, что она очнулась, женщина, находившаяся подле нее, ахнула, тут же скрывшись за пределами палатки, настойчиво выкрикивая что-то. Арья пыталась разобрать слова, но ее сознание, казалось, было все еще в тумане, однако она подозревала, что женщина кричала что-то вроде: «Жива! Жива!». Тем не менее, Арья не могла найти в себе силы поднять голову и спросить, почему ее жизнь вдруг стала такой важной новостью.

Эйгон первым ворвался в палатку, а затем Хэлдон с Дейенерис, и Арья почувствовала его слезы на своем лице, когда он тревожно целовал ее. Хэлдон оттолкнул его, положив руки на ее грудь и живот, и Арья хотела было возмутиться подобным действиям, но по его серьезному выражению лица поняла, что мужчина проверял что-то.

- Я хочу пить, - выдавила Арья, и уже через секунду Эйгон поднес чашу с водой к ее губам, аккуратно поддерживая ее голову. Казалось, будто она не пила ничего несколько месяцев, и вскоре Эйгон подал ей теплое молоко вместо воды.

- Ты всех нас очень напугала, - сказала Дейенерис, смотря на нее с добротой на красивом лице.

- Что со мной случилось?

- Ты спала около двух месяцев, - произнес Эйгон, убирая волосы с лица Арьи. – Лишь молоко и мед сохраняли тебе жизнь все это время.

- Два месяца? – повторила она, пытаясь переварить эту новость. – Что случилось?

- Послеродовая лихорадка, - ответил Хэлдон. – Мы дали тебе все лекарства, что я знаю, и использовали некоторые дотракийские методы, но, казалось, ничего не помогало. Как и сказала кхалиси, мы все очень беспокоились за вас, ваша светлость.

- Ребенок…

- С ним все с порядке, - быстро заверил Эйгон, целуя ее в лоб. – Я никогда еще не видел такого здорового и сильного ребенка, и Рэйнис ни на секунду не отходит от него.

Хэлдон подтвердил, что опасность миновала, но она заметно ослабла за эти два месяца. Лишь спустя несколько недель Арья снова смогла стоять, и то ей требовалась поддержка. Когда она впервые взяла Эймона на руки, Эшаре пришлось страховать ее, потому что Арья ужасно боялась, что уронит его.

Если Рэйнис и пошла в Мартеллов, Эймон был чистым Таргариеном: яркие сиреневые глаза и мягкие серебряные волосы на маленькой голове. В то время как его сестра всегда была требовательным ребенком, Эймон был мирным, словно септон, даже когда был голоден, он редко издавал звуки громче хныканья. Конечно, ей редко выпадала возможность хотя бы покормить его, потому что рядом с ним постоянно находился кто-то, занимающийся маленьким принцем. Эшара говорила, что ни одного ребенка еще так не лелеяли, как милого Эймона.

- Я видела множество детей в своей жизни, но ни у кого из них не было настолько мягкого темперамента. Эйгон был счастливым ребенком, но не стеснялся выражать свое недовольство. Твоя мать когда-нибудь рассказывала тебе, какой ты была в детстве?

Робб однажды сказал, что после того, как она родилась, Джон называл ее «маленький монстр», ибо в первые месяцы своей жизни она только и делала, что кричала. Если кто и унаследовал ее темперамент, так это резвая и своенравная Рэйнис.

_____________________

- Я чувствую себя калекой, - пожаловалась Арья, когда Эйгон на руках нес ее на улицу, чтобы прогуляться. Ее ноги слишком болели после целого дня хождения без поддержки.

- Ты все еще восстанавливаешься. Не обязательно напрягаться каждый день.

Он аккуратно посадил ее на синеватую траву, опускаясь рядом с ней на расстеленную конскую кожу.

- Я ненавижу сидеть на месте, - проворчала Арья.