No Featherbed for Me (СИ)

Арья заплакала против в своей воли, чувствуя колющую боль где-то в районе сердца.

- Пожалуйста, не проси меня об этом. Не заставляй меня выбирать.

- Я и не прошу тебя, Арья. Как только силы вернутся к тебе, вы с Эшарой возьмете детей и отправитесь в Пентос, а я поведу армию на запад. Король не спрашивает свою королеву, прежде чем сделать то, что необходимо.

Я не твоя королева. Я никогда не буду твоей королевой.

- Отведи меня обратно в палатку, пожалуйста.

Этим вечером, когда Рэйнис и Эймон спали рядом с ней, Арья думала. Она любила Эйгона, без сомнений. Он был первым мужчиной, которого она захотела, первым, кого она выбрала, и с которым могла бы прожить счастливую жизнь в Вольных городах. Если бы только он сдержал свое обещание, забыл об этом чертовом Железном троне и не собирался превратить их жизни в хаос.

Арья никогда не желала короны и еще меньше хотела ее для своих детей.

Я – Старк из Винтерфелла, повторяла она самой себе, чувствуя горячее дыхание Рэйнис на своей коже. Я рождена от снега и льда, дочь Эддарда Старка. Здесь мне не место, драконы поглотят меня целиком.

В ту ночь ей не снилось волчьих снов. Вместо этого ей снились огромные черепа под Красным замком, распахивающие свои массивные челюсти и сжигающие ее заживо.

_____________________

Эймону исполнился год, прежде чем силы Арьи полностью восстановились. Это были худшие месяцы ее жизни, ее тело никогда еще не было настолько раскоординированным и уязвимым. Когда она, наконец, оседлала Винтер, Арье казалось, будто она учится ездить снова, и сир Джорах сначала заставил ее попрактиковаться на старой кобыле, прежде чем пересесть на знакомую лошадь. Даже после этого Арья чуть не упала, отчаянно хватаясь за поводья, и ужасно стыдилась того, что Коннингтону пришлось успокаивать лошадь, чтобы помочь ей спуститься.

- Ты можешь покататься на моем пони, - предложила ей Рэйнис на чистом дотракийском, заставив Рэйго рассмеяться. Если Рэйнис и обожала Эйгона, то своему кузену она практически поклонялась, и никогда не отходила от него далеко. Всего днем ранее она с гордостью обьявила, что собирается выйти за Рэйго и стать его кхалиси.

- Нет, я смогу сделать это, - заверила ее Арья, вновь забираясь в седло. – И мы будем ездить вместе.

Арье не нравилось, что Рэйнис знала ее, как слабую женщину, которой постоянно нужна была помощь посторонних, и которая ездила в повозках, словно калека. Она хотела, чтобы ее дочь знала, что она была сильной, что она была лютоволчицей из Винтерфелла, которая сидела на лошади лучше, чем любой из ее братьев, которая была дикой и бесстрашной.

Арье было необходимо, что бы ее дети знали, что она была Арьей Старк из Винтерфелла, а не какой-то немощной королевой, которую двигали, словно фишку для игры в кайвассу.

Когда Эйгон объявил, что они уезжают в Волантис через две недели, чтобы они с Эшарой вернулись к Иллирио, Арья кивнула, сдерживая свою злость. Она покорно сидела на празднике, организованном в их честь, смотрела, как мужчины дерутся, и танцуют женщины, обсуждала оружие с кровными всадниками Дейенерис и дразнила Рэйго. Впервые в своей жизни она вела себя, как настоящая леди, которая могла бы стать хорошей королевой.

Эйгон улыбался ей с такой любовью, что она почти пожалела о том, что собиралась сделать.

В ту ночь он пришел к ней в палатку, и Арья дрожала, пока он медленно раздевал ее. Когда он навис над ней, Арья почувствовала слезы на своих щеках, которые она не могла сдержать. Эйгон шептал ее имя, губами ловя каждую слезинку и заверяя ее, что они увидятся вновь. Арья не сомневалась в том, что он любит ее, но от этой мысли ей было только еще больнее.

Я стала бы тебе лучшей женой, если бы ты только сдержал свое слово. Мы бы вырастили своих детей и состарились вместе. Если бы ты забыл об этом Железном троне, наша жизнь могла бы быть подобна песне.

Но жизнь не было песней. Арья знала это, как никто другой.

_____________________

Рэйнис прижималась к отцу, рыдая и умоляя его остаться, и лишь после того, как Эйгон снял со своей шеи цепочку с символом дома Таргариен, которую носил постоянно, и застегнул на ее шейке, пообещав, что они скоро встретятся, Рэйнис отпустила его. Эймон же лишь молча смотрел на своего отца, когда тот поцеловал его в лоб.

Затем он достал кинжал из валирийской стали инкрустированный рубинами, который Иллирио подарил ему на свадьбу, вложив его в руку Арьи и заставив ее пообещать, что она отдаст его Эймону, если что-то пойдет не так.

- Если я паду, Визерис и Дейенерис возьмут все в свои руки. Я сообщил Коннингону, что ты будешь регентом до того, как Эймон достигнет подходящего возраста. Я знаю, ты думаешь, что он тебя ненавидит, но он станет верной десницей.

- Не нужно сейчас обсуждать это.

- Когда же еще мы сможем это обсудить? – Эйгон мягко поцеловал ее. – До тех пор, пока ты им доверяешь, ты будешь величайшей королевой из всех, что когда-либо правили Семью Королевствами.

Она попыталась уверенно кивнуть.

- Я сделаю все, что смогу.