No Maker Made Me (СИ)

Баки переглянулся с Наташей, которая застыла в коридоре, и забрал телефон, ничего не говоря.

— Я закрою, — вместо ответа сказал Баки, Мелания вышла из коридора.

— Она либо очень хорошая актриса с даром импровизации, либо ты прав, — тише произнесла Наташа. — Решай, Барнс.

Они смотрели телевизор, когда раздался звонок телефона. Мелания повернула голову к источнику шума, а потом к нему. Баки отключил звук и кинул пульт на подушку.

— Ответишь?

— Он не мой, — спокойно ответил Баки. — Наташа забрала его из твоей квартиры.

— Но…

— Ты не знаешь, откуда он, — договорил Баки, потянулся за телефоном. — Включи громкую связь.

Мелания забрала телефон, приняла вызов, нажала на громкую связь. Баки заметил, что она делала это с явным интересом, пытаясь понять ситуацию.

Он услышал строчки стихотворения, рассказанные мужским голосом, посмотрел на недоумевающее лицо Мелании, которое менялось на то, которое он уже видел несколько дней назад.

— А теперь расскажи мне про свой день.

Мелания начала послушно рассказывать обо всем с самого утра. Баки слушал, пытаясь понять, слышал ли он голос на другом конце провода, но ответ не приходил. Когда Мелания начала говорить о том, что она собиралась пойти в квартиру Баки, он прервал звонок.

Мелания продолжала сидеть в трансе. Баки понял, что ее еще не отпустило влияние приказа. Он не знал триггер, поэтому с неохотой понял, что действовать придется иначе.

— Мне жаль, что приходится это делать, — садясь ближе, произнес Баки.

Вырубать ударом по голове ему не хотелось. Баки поднял живую руку и аккуратно сделал захват на шее, внимательно наблюдая за реакцией Меланией. Через некоторое время тело в его руках обмякло. Баки убрал руку и уложил Меланию на диване. После чего поднялся на ноги и записал только что услышанные слова.

Комментарий к 18.

* Дерьмо (итальянский)

** Гюстав Доре - французский гравёр, иллюстратор и живописец. Нарисовал 87 иллюстраций к трехтомному изданию «Божественной комедии» Данте Алигьери.

========== 19. ==========

Первое, что почувствовала Мелания, открыв глаза, боль в шее. Она поморщилась, пощупала места, которые вызывали боль, и приподнялась на локтях, начала осматриваться. Баки сидел в кресле, молча наблюдая за ней. Его выражение лица снова стало походить на каменное изваяние. Телевизор уже не работал, на улице было темнее. Сложив все эти факты вместе, Мелания поняла, что все не очень хорошо.

— Что случилось, пока я заснула?

— Ты не заснула, — холодно произнес Баки. — Я тебе помог отключиться.

Мелания снова потянулась к шее, словно ощутив на ней боль от нового удара.

— Зачем?!

— Тебя для чего-то используют.

— Кто?

— Еще не знаю. Но ты уезжаешь.

Мелания удивленно уставилась на Баки. Мозг пытался еще переварить слова о его «помощи», и вдруг новая порция информации, которую нельзя принять как данность.

— Это еще что за заявление?

— Так будет лучше.

— Для кого?

— Для всех.

Мелания уже не сдерживала негодования, повышала голос, хотела выплеснуть на Баки все, не обращая внимания на боль, а его спокойные и холодные ответы еще больше добавляли масла в огонь.

— И это все твое объяснение? «Ты уезжаешь. Так для всех будет лучше. Меня используют». Есть что добавить?

Мелания ожидающе начала смотреть на Баки, но быстро поняла, что каких-то еще объяснений она не добьется.

— Потрясающе! — воскликнула Мелания, поднялась с дивана. — Хотя на что я рассчитывала, связываясь с тобой, — тише добавила она, наклонилась за шарфом, которым повязывала волосы.

Все тело охватила злость, которая требовала выхода. С первых воспоминаний этого человека было понятно, что стоило держаться от него подальше. Было понятно, что строить с ним даже обычные приятельские отношения будет сложно. Было понятно, что ничего просто не будет. Но ей почему-то вбилось в голову помочь ему, уехать потом со Стивом, сблизиться с Баки.

И где она сейчас?

В Вашингтоне, в квартире с мужчиной, на чьей ноге датчик, который даже не считал должным как следует ей все объяснить, кидая общие фразы. Ей сняться странные кошмары об ученых, опытах, о которых она не может заговорить, и все становится намного сложнее.

Видимо, дорога в Ад действительно выложена благими намерениями.

— Тебе надо уехать, Мелания, — не меняя тона, произнес Баки.

Мелания сильнее сжала шарф в руке, в голове почувствовалось неприятное давление, боль. Она расправила плечи и шумно выдохнула.

— Нет.

— Я не предлагаю.

— Я не могу уехать.

— Можешь.

— Не. Могу, — с нажимом произнесла Мелания.

— Почему?

Мелания открыла рот, чтобы дать ответ, закрыть эту уже затертую тему, но слов не находилось. Баки поднялся на ноги, подходя ближе. Мелания начала чувствовать, что гнев понемногу отступал, найти ответ сейчас казалось гораздо важнее.

— Мне… нельзя, — неуверенно произнесла Мелания. — Нельзя уезжать. Понимаешь?

Мелания заметила, что Баки уже смотрел не на нее, а куда-то ей за спину, словно она перестала представлять собой хоть какой-то интерес, вовсе не была в комнате. Мелания обернулась и увидела Наташу, которая стояла на пороге и молча наблюдала за ними.