No Maker Made Me (СИ)

— Это все? — спросила Мелания. — Собирай вещи и уезжай? Даже в лицо мне это не скажешь? — Баки молчал, понимая, что ему сейчас надо просто выдержать этот разговор, а дальше все.— Vai a cagare, Барнс*. Ceffo**! — он почувствовал толчок в спину, услышал удаляющиеся шаги.

Мелания уехала через несколько часов, больше ничего не говоря ему, даже не смотря в его сторону. Баки сам не знал, чего хотел от прощания: такой холодности или сцены. Но чего он точно не хотел — это встретиться с осуждающим взглядом Наташи, который проникал ему под кожу, в мозг, где ее голосом говорилось, что он идиот.

Оставшись в квартире один, Баки снова сел на диван, твердо решив, покончить со всем, что вносило в его жизнь подобное. Он взял телефон, который Наташа привезла с собой для экстренной связи, и усмехнулся, увидев в контактах два номера. Начал набирать одному из них.

Кому: Стив

Нам надо встретиться. У меня.

Баки не волновался о телефоне, зная, что если он от Наташи, то по нему можно спокойно передавать даже правительственные тайны. Баки не волновался, что Стив не поймет, от кого смс. Он сел ждать с удивительно чистой головой, которой у него не было уже давно.

Через сорок минут в дверь раздался звонок. Путь назад перестал существовать. Стив молча вошел в квартиру, дошел до гостиной и встал.

— Тебе придется многое исправить, Стив, — холодно произнес Баки.

— Знаю.

Конец первой части

Комментарий к 19.

* более благозвучно можно перевести как «иди нафиг». (итальянский)

** сволочь, урод (итальянский)

========== Post Script ==========

Тони Старк крутил в руке неизвестную ему флешку. Не найдя в ней ничего необычного, Тони еще раз взглянул на конверт, в котором ее принес курьер. Обычный, желтый, без обратного адреса.

— Посмотрим, — сам себе сказал Тони.

Через минуту перед ним появилась черно-белая запись. Тони нахмурился, уже хотел спросить, что это за хрень, но обратил внимание на дату внизу экрана — 16 декабря 1991 год. Выражение в его голове приобрело менее цензурный вид.

Все чувства Тони подсказывали, что он не хотел это смотреть, но не мог отвести взгляд. Он узнал машину отца, удивился мотоциклу. Через несколько секунд до него дошло, что он смотрел на аварию, в которой погибли его родители.

Человек на мотоцикле вдруг стал казаться ему знакомым: длинные волосы, высокий рост, мускулистое телосложение, бионическая рука.

Когда лицо Зимнего Солдата оказалось перед камерой, Тони уже понял, что смотрел на Барнса. Того самого, с которым носился Роджерс, того самого, с которым он помогал ему после задержания в Нью-Йорке.

Зимний Солдат уничтожил камеру, на экране появились помехи, запись закончилась, а Тони так и продолжал сидеть, смотря в одну точку и пытаясь найти ответ хотя бы на один из десятка вопросов, которые появились у него в голове.

Комментарий к Post Script

Итак, я завершила первую часть истории и ухожу на небольшой перерыв, пока буду доводить до ума вторую часть. Обо всех моих подвижках в этом деле можно будет узнать тут https://vk.com/taupe_m_k.

Спасибо всем читателям за поддержку, лайки и отзывы. Отклик очень приятен и важен для меня))

========== II. Пролог ==========

После жизни на юге Италии зима в Нью-Йорке всегда казалась Мелании очень холодной. Она постоянно мерзла, носила еще больше одежды, заворачиваясь во всевозможные свитера, кофты, шарфы, перчатки и пила много согревательных напитков, ища во всем этом спасение от холодных ветров.

Смотря сейчас в окно, видя сугроб, в который она проваливалась по щиколотки, Мелания поняла всю наивность тех мыслей. Они с Наташей спрятались где-то в Сибири. Пусть Мелания уже несколько раз спрашивала о названии места, в памяти оно так и не задержалось.

Август показался ей нормальным, когда они только приехали туда в конце месяца. Сентябрь и октябрь — сносными. Пусть даже вокруг не было ничего особо интересного, а они жили в небольшой деревне, где были только местные и редкие приезжие, которые снимали коттеджи на праздники, Мелании был привычен такой ритм жизни, такое место.

Первый снег в ноябре порадовал. Мелания много рисовала, не обращая внимания на мороз, но энтузиазм быстро закончился, когда пальцы на руках перестали слушаться, а она слегла с простудой.

Дожив там до декабря, Мелания искренне удивлялась, как этот холод не свел ее с ума, не заморозил. Но при этом была благодарна подобному климату, так как мысль о том, что ей очень холодно заглушала думы о Баки, о коде в ее голове, о том, что она сделала будучи под гипнозом.

Наташа все чаще начала оставлять ее одну уже в октябре. Порой Мелания задумывалась, устала ли та от ее вопросов о жизни в Вашингтоне, а, может, причина в том, что видела — Мелания не рвалась куда-то убегать. Хотя одно могло не исключать другое.

Мелания и особо не понимала, есть ли место для побега. Мир и раньше казался враждебным, а сейчас и слишком опасным. Ее страх о правительственных службах, терзавший ее одно время, осуществился, с ней проделали какую-то работу, а она почти ничего не помнила.

Мелания стала бояться звука телефонного звонка.

Стала бояться докторов.

Стала бояться звука шагов.