Но Змей родится снова?

– Ты ведь не убьешь безоружного, Мангуст? – нахально заявил он. – Ментам тоже меня не сдашь: не в твоих интересах сейчас светиться. Да и что ты им скажешь? Что ты сражался тут с нечистой силой, а Грачев – ее представитель? Сам понимаешь… У вас в общем-то нет вариантов, сэр.

Глеб возразил:

– Один все же есть.

В комнату вошел Дока с четверкой своих парней.

– Хай, Грач! Гостей принимаешь?

Холеное лицо Грачева исказила судорога. Он буквально лишился дара речи. Никакой Мангуст не смог бы ужаснуть его больше, чем это явление Папани.

– Пожалуй, нам пора, – сказал Глеб.

– Ага, идите, – кивнул Дока. – Мы тут приберем. Проходя мимо Васи, Даша чмокнула его в щеку.

– Спасибо за помощь.

Вася зарделся, как девица.

– Да ладно… – пробормотал он. – Идите, идите! Нечего вам тут смотреть!

Глеб положил руку ему на плечо.

– Пока, Сильвестр. Забегай как-нибудь, после уроков.

– Ну! – улыбнулся Вася.

Папаня воззрился на него в изумлении. Глеб с Ильей и Дашей ушли. Четверо крутых парней проворно стянули с Грачева штаны, усадили на стул и принялись обматывать бизнесмена веревкой. А Папаня все смотрел на Васю.

– Ну че уставился?! – не выдержал Вася. – Клопа, что ли, увидел?

– Открой рот, – потребовал Дока. Теперь Вася воззрился на Игната.

– Совсем, блин, плохой?

Рядом заскулил Митька Грач, стянутый веревкой. Игнат вздохнул:

– Василий, прошу тебя: пожалуйста, открой рот. От подобного обращения Вася малость прибаддел.

– На! – буркнул он, распахивая рот так, будто собирался проглотить живую крысу.

Дока удовлетворенно кивнул.

– Так и есть. Поди глянь на свои зубы. Предчувствуя недоброе, Вася выскочил из комнаты и заметался по особняку в поисках зеркала. А когда нашел – приблизился к нему с дрожью в коленках и с опаской приоткрыл рот… Мать честная! Золотых коронок как не бывало! Все Васины зубы, сверху и снизу, стали такими ровными да белыми – звезды Голливуда перемрут от зависти.

В опустевшем особняке Вася с разинутым ртом вертелся перед зеркалом, изучая себя с разных позиций. И то, что он видел в зеркале, ему нравилось. Жутко нравилось, без понтов.

Солнце клонилось к западу. Было тепло и безветренно. И охранники Митьки Грача как сквозь землю провалились.

Глеб и братья Абэ, Сато и Такэру, стояли у коричневого “форда”. Левая рука Сато в деревянных лубках висела на перевязи, сделанной из шарфа. Такэру заботливо поправил пальто, наброшенное на плечи брата.

– Вам понравилось петь в хоре, Сато-сан? – спросил по-японски Глеб.

В глазах японца мелькнула усмешка.

– Я не пел с ними, Глеб-сан, – ответил он, – я лишь разевал рот, как рыба.

Глеб вежливо поклонился.

– Надеюсь, вам это больше не понадобится. Сколько вы пробудете в Москве?

– Около двух недель, мистер Грин. Придется кое-что поправить в делах и подыскать новых партнеров.

– Что ж, Сато-сан… удачи вам.

– И вам, Глеб-сан.

Такэру открыл перед братом дверцу, и Сато осторожно, стараясь не задеть сломанную руку, полез в автомобиль. Глеб направился к своему “жигуленку”, однако обернулся и по-японски крикнул:

– Спасибо, что пришел на помощь, Кондор! Сато улыбнулся ему из окна автомобиля.

– Спасибо, что избавил меня от этого хора, Мангуст! Коричневый “форд”, за рулем которого восседал толстяк, похожий на Будду, быстро набрал скорость и скрылся из глаз. Возле “жигуленка” ждали Стас, Илья и Даша. Илья рассказал о том, как погибла графиня, и лица у всех были темнее тучи. Глядя исподлобья на подошедшего Глеба, рыжий буркнул:

– Все, еду возвращать аппаратуру.

– Спасибо, – сказал Глеб. – Идея с музыкой была гениальной.

Стас кивнул на Дашу.

– Благодари автора. – С этими словами он сел в “фольксваген”, развернулся и возле “жигуленка” притормозил. – И что теперь? – спросил он из окна. – Никаких больше дел?

Глеб задумчиво почесал переносицу.

– Вообще-то есть одно предложение.

– От которого нельзя отказаться? – усмехнулся рыжий.

– Пойдешь учителем физкультуры в школу?

Стас чуть подумал и уточнил:

– В ту, где ты работаешь?

Глеб кивнул.

– Зарплата, конечно, копеечная…

– Умеешь ты уговаривать, – улыбнулся рыжий.

– Я не считаю, что ты должен быть прямо счастлив, – смутился Глеб.

– Согласен, – сказал Стас. – Могу начать хоть завтра. Заодно ты меня потренируешь.

Он рванул с места и укатил, улыбаясь.

Глеб, Илья и Даша тоже сели в машину и поехали в сторону Москвы. Вопреки обыкновению Глеб вел “жигуленок” осторожно и неторопливо.

– А как насчет аналитиков? – без улыбки полюбопытствовал Илья. – Их просят не беспокоиться?

– Гольдберг, не мели ерунды, – ответила Даша.

– Не к тебе обращаюсь! – огрызнулся Илья.

– Не мели ерунды, Гольдберг, – повторил за Дашей Глеб. Это были последние слова, произнесенные в “жигуленке” по дороге к дому Ильи. Когда машина остановилась у подъезда, Глеб устало обернулся:

– Пока, старик. Созвонимся.

– Как это пока? – удивился Илья. – А кто меня до квартиры проводит?

Глеб с улыбкой покачал головой:

– Перебьешься. Отныне можешь спокойно ходить по улицам. Кроме обычного московского бандита, ничто тебе не угрожает.

– Ах да! – Илья потрогал часы на своем запястье. – Мы теперь вольные птицы!