Нобелевская премия

Я улыбнулся в свою кофейную чашку. Все, все будут в воскресенье вечером при деле, до последнего мужчины и до последней женщины. Таким образом, определилось время моего посещения Нобелевского фонда.

Для моих собственных покупок в городе я воспользовался метро. Не только из-за того, что движение всё ещё было заблокировано снегом, но и потому, что ночью мне подвернулось свободное место на парковке прямо перед пансионом. Вот пусть машина и стоит там до воскресного вечера.

Волна всё ещё несла меня дальше и дальше. Я находил всё, что искал, и находил сразу. Пусть мир был в руках сатаны, но я вдруг почувствовал, что в игру вступили и другие силы.

В магазине для мотоциклистов я обзавёлся чёрной маской для лица и ещё несколькими предметами одежды, которые могли пригодиться. Лавка для альпинистов и туристов оказалась просто кладом канатов, крюков, блоков и тому подобного снаряжения. Один магазин старой электроники выставил на продажу такие удивительные вещи, что я купил больше, чем собирался первоначально. В кармане у меня оставалось чуть больше двухсот крон, когда я с набитым до краёв рюкзаком выходил из метро, направляясь в сторону пансиона.

Но тут на улице передо мной внезапно возник Толдар, мой сумасшедший сосед, закутанный в огромную серо-зелёную куртку, он прижимал к груди набитую матерчатую сумку.

– Не ходи туда, – прошептал он, не глядя на меня. – Там кругом полиция!

Глава 39

Он схватил меня под руку и повлёк за собой. Я был так огорошен, что подчинился ему.

– Не оглядывайся, – напомнил он, но, разумеется, я всё же сделал это: и да, действительно, вся улица была полна людей в штатском. Трудно описать, по каким признакам узнаёшь сыщика в штатском: эта характерная смесь из желания быть неприметным, неестественно серьёзного выражения лица, насторожённого взгляда и бездействия, не подходящего ни к месту, ни ко времени дня; когда и где ещё можно увидеть столько мужчин, без дела стоящих на улице? Тем не менее, своё дело они делали, и очень хорошо. Если бы не Толлар, я бы в своей задумчивости не заметил их и попался в ловушку.

Я почувствовал, как у меня заколотилось сердце. Каким образом, черт возьми, они на меня вышли?

– Что случилось? – спросил я. – Они не сказали, зачем пришли? Какую-то причину они назвали?

Кому вообще я давал свой адрес? Русский священник? Или Лена? Нет, не Лена, она не могла. Фаландер!

Он обязан давать адрес арестанта, отпущенного под надзор, если полиция об этом спросит.

Но из-за чего? Какой повод был у полиции спросить этот адрес?

– Идём, – сказал Толлар и потянул меня дальше.

Почему они охотятся за мной? Я лихорадочно перебирал в мыслях последние дни и искал случай, который мог вывести их на мой след. Может, это связано с возвращением Хунгербюля? Может, я просмотрел какую-то камеру? А может, видеокамера была в доме Боссе Нордина? Но ведь там не сработала сигнализация; с чего бы кто-то стал контролировать видеозаписи?

Когда мы скрылись за ближайшим углом, Толлар остановился и отпустил меня.

Я снял с плеч свой большой чёрный рюкзак, нагруженный тяжёлыми предметами, потому что ремни уже врезались мне в плечи.

– О'кей, – сказал я, – давай по порядку. Что случилось? Когда они появились? Что они сказали? Они должны были предъявить какие-то основания.

Может, это вообще что-то заурядное? Например, на пути в Ваксхольм меня засёк радар? Может, рутинная проверка вызвала подозрение, что я не выполняю обязательств моего поднадзорного режима?

Или они уже просто знают обо мне и пришли для того, чтобы убрать меня с дороги?

Толлар выждал, когда мимо нас пройдут две пожилые женщины, и наклонился ко мне. А раньше я и не замечал, что он настолько выше меня. В пансионе он ходил вечно сгорбившись.

– Каждый из нас, – сказал он, – должен вести борьбу с властью сатаны своими средствами. – Его взгляд беспокойно обыскивал всё вокруг, когда он раскрывал свою матерчатую торбу. – Вот, это мне удалось спасти из твоей комнаты. – Он достал папку с документами, которую я держал под матрацем.

– О! – вырвалось у меня. Явно в тот день, когда он вломился ко мне, я был не так скор, как мне казалось. – Спасибо. – Я заглянул в папку. Кажется, всё было на месте, даже дискета.

Но, увы, деньги были бы мне куда нужнее. За выдвижным ящиком ночного столика у меня оставалось ещё как минимум пятнадцать тысяч крон. И ключ от банковской ячейки тоже лежал там.

Толлар ещё раз запустил руку в свою торбу.

– И вот это, – сказал он почти торжественно, – тебе тоже пригодится.

И, к моему ужасу, он протянул мне пистолет Ганса-Улофа, завёрнутый в мои трусы.

С этими словами он оставил меня, повернулся, не сказав ни слова, и пошёл прочь, высокий, серо-зелёный Распутин. Я спрятал тяжёлый белый свёрток и яростно пнул первую попавшуюся кучу снега.